Сделать стартовой страницейДобавить в избранноеКарта сайта
МБУК Мясниковского района «МЦБ» 346800, Россия, Ростовская область, Мясниковский район, село Чалтырь, 6-ая линия, 6
телефон/факс (8863-49)2-34-58.
e-mail: &
На главную


Мясниковский район

История района
Территориально-географическое расположение
Символика района
Руководители района
Устав Мясниковского района
Решения и постановления
ФЗ – 131 «О местном самоуправлении»
Наименования поселений
Адресная информация
Знаменательные даты
Библиографический список

Библиотека
История
Устав библиотеки
Структура
Режим работы / Контакты
Правила пользования библиотекой
Специалисту
Ссылки на официальные материалы по библиотечному делу
Услуги
Информационно-библиотечный центр
Мобильная библиотека (КИБО)
Мероприятия
Книжные выставки
Фотогалерея
Виртуальная справка
Электронная доставка документов

Ресурсы
Краеведение
Электронные каталоги
Наши коллекции
Периодические издания
Медиатека
Интерактивные издания
Новые поступления
Правовое просвещение
Финансовая грамотность
Противодействие коррупции
Экологическая страница
Полезные ссылки









Продление книги онлайн






       


Карта сайта




155 ЛЕТ В. В. ВЕРЕСАЕВУ

      

«Искренность — дело трудное и
очень тонкое, она требует
мудрости и большого
душевного такта».

В. В. Вересаев

     Викентий Викентьевич Вересаев (псевдоним; настоящая фамилия Смидович; 4 (16) января 1867, Тула – 3 июня 1945, Москва), русский советский писатель.
     Родился в городе Туле в семье врача-общественника. Отец – Викентий Игнатьевич Смидович (1835 – 1894) – дворянин, сын польского помещика, лишенного, по семейным преданиям, состояния за участие в польском восстании 1830 – 1831 гг. и умершего в бедности, был врачом, основателем Тульской городской больницы и санитарной комиссии, одним из создателей Общества тульских врачей. Мать – Елизавета Павловна, воспитала восьмерых детей в строго православном духе, организовала у себя в доме первый в Туле детский сад.

Викентий Игнатьевич Смидович (1835–1894), известный врач и общественный деятель Тулы. Отец писателя.

Елизавета Павловна Смидович, мать писателя.

     Духовная атмосфера в семье, подвижническая общественная деятельность отца оказали сильное влияние на формирование характера Вересаева. Его отец, Викентий Игнатьевич, воспитывал детей на лучших произведениях родной литературы, научил «читать и перечитывать» А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, А. В. Кольцова и И. С. Никитина, Н. Г. Помяловского и М. Ю. Лермонтова.

В. В. Вересаев – студент Санкт-Петербургского университета. 1885 год

     Проводя лето в крохотном имении родителей Владычня, Вересаев пахал, косил, возил сено и снопы – отец стремился привить детям уважение к любому труду, ибо считал, что «цель и счастье жизни – труд» ( «Воспоминания»). На первых порах сын свято чтил идеалы отца. Его дневник и первые литературные опыты красноречиво об этом свидетельствуют. Поэтом он твердо решил стать еще в тринадцать – четырнадцать лет.
     Троюродным братом Викентия Вересаева был Пётр Смидович, а сам Вересаев приходится дальним родственником Натальи Фёдоровны Васильевой – матери генерал-лейтенанта В. Е. Васильева.
     Семья проживала в Туле на улице Гоголевской в своём доме №  82, где сейчас располагается Дом-музей В. В. Вересаева.
     Окончив классическую гимназию, он поступает на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета и в 1888 получает звание кандидата исторических наук.
     Потом едет в Дерпт изучать медицину. Викентий Викентиевич вошел в историю, прежде всего, как писатель, автор знаменитых «Записок врача», однако немаловажными являются и его заслуги в области медицины и общественной деятельности первой половины ХХ столетия. В своих «Воспоминаниях» писатель объясняет свой выбор «влечением к наукам точным и знаниям реальным», а главное желанием стать писателем. По его мнению, писатель должен хорошо знать человека, как в здоровом состоянии, так и во время болезни «…Моею мечтою было стать писателем; а для этого представлялось необходимым знание биологической стороны человека, его физиологии и патологии; кроме того, специальность врача давала возможность близко сходиться с людьми самых разнообразных слоев и укладов» – так в автобиографии объяснял он свое обращение к медицине. В период обучения он с большим усердием и увлечением работал в клиниках, проявлял большой интерес к научной работе. Перу Вересаева принадлежат две научные работы, которые были напечатаны в медицинской прессе и вызвали интерес медицинской общественности: «К упрощению способа количественного определения мочевой кислоты по Гайкрафту» и «О влиянии воды Вильдунген на обмен веществ (1893).
     Во время холерной эпидемии 1892 г. Вересаев поехал на борьбу с болезнью в Донецкий бассейн, где два месяца заведовал холерным бараком недалеко от Юзовки.
     В 1894 году окончил медицинский факультет Дерптского университета и приступил в Туле к медицинской деятельности. Скоро переехал в Петербург, где в 1896 – 1901 годах работал ординатором и заведующим библиотекой в Городской барачной в память С. П. Боткина больнице. В Первую мировую войну служил в качестве военного врача. С 1921 года жил в Москве.
     В годы разочарований и пессимизма примыкает к литературному кружку марксистов (Струве, Туган-Барановский, Неведомский, Маслов, Калмыкова и другие) и сотрудничает в журналах: «Новое слово», «Начало», «Жизнь».
     Во время русско-японской войны он был мобилизован на фронт в качестве младшего ординатора одного из полковых госпиталей, и он отправляется на поля далекой Манджурии, где не только занимался врачебной деятельностью на передовой, но и выполнял гражданский долг писателя – быть честным и беспристрастным свидетелем происходящего.
     Началом литературной деятельности Вересаева следует считать конец 1885, когда он помещает в «Модном журнале» стихотворение «Раздумье». Писатель сложился на грани двух эпох: он начал писать, когда потерпели крушение и утратили свою обаятельную силу идеалы народничества, а в жизнь стало упорно внедряться марксистское мировоззрение, когда дворянско-крестьянской культуре была противопоставлена буржуазно-городская культура, когда город был противопоставлен деревне, а рабочие – крестьянству.
     Выпускник медицинского факультета, в истории остался как прозаик, литературовед, поэт-переводчик. «Записки врача» – это автобиография, написанная от первого лица.
     В книге этой снова возникает излюбленная вересаевская тема – история «обыкновеннейшего, среднего» трудового интеллигента, история о том, как формировалось его мировоззрение. Но если убеждения героев «Без дороги» и «Поветрия» складывались в спорах, идущих в узком кругу интеллигенции, то в «Записках“ писатель показал и доказал, что сама логика жизни превращает всякого честного и» ищущего интеллигента в революционера.
     Герой Вересаева впервые столь решительно вышел на просторы жизни и ужаснулся бесправному положению народа, классовому неравенству, дегра­дации общества, где «бедные болеют от нужды, богатые – от довольства». Он понял, что наука, власть, закон – все на службе лишь у людей обеспеченных. И герой «Записок врача», от чьего имени ведется повествование, приходит к убеждению, что для спасения людей необходимо прежде всего бороться за устранение тех условий, которые «делают молодых стариками, которые фактически сокращают и без того короткую человеческую жизнь».

Иллюстрация к книге В. В. Вересаева «Записки врача». Художник – П.Я. Караченцов

     «Записки» пережили двенадцать изданий только при жизни автора и вызвали волну критических обсуждений, как в газете «Врач», так и в светских кругах. Вересаев, работая над «Записками», следовал примеру глубоко уважаемого им Пирогова, основным правилом которого было ничего не скрывать от своих учеников, откровенно рассказывать обществу о своей врачебной деятельности и ее результатах, а также о своих врачебных ошибках. Врачебное сообщество в массе своей не одобрило «Записки врача Вересаева». Круг рассматриваемых вопросов. Выходили не только гневные статьи, но и целые книги-опровержения. Доктора опасались, что широкая аудитория после прочтения откровений их коллеги настроится против медицины как науки в целом и врачей в частности.
     Начиная с поступления на медицинский факультет, а особенно в клинике перед героем «Записок» становились вопросы касающиеся медицинской этики, которые не освещались классической врачебной этикой (того времени). В повести «Записки врача» Викентий Вересаев поднимает целый пласт нравственно-этических проблем, с которыми сталкивается молодой врач, не только думающий, но и способный сочувствовать пациенту.
     Вересаев подробно описывает, как под руководством учителей-врачей он приобретал практические навыки. Через неудачи, страдания пациента, опасность осложнений – автор обучался интубации, трахеотомии, и т.д. Вопрос встает следующим образом: если думать о каждом больном, то обучение молодых врачей станет невозможным. С точки зрения врача можно смириться: «все равно, ничего не поделаешь», но стоит представить себя пациентом. Выход из этой ситуации – это хирургическая практика в анатомическом театре. Однако переход с неживой материи на живую осложнен боязнью тяжелых ошибок. Таким образом, хирург приобретет опытность за счет здоровья и жизни себе подобных. Вивисекция, во времена Вересаева, осуждаемая обществом, позволяет избежать человеческих жертв! «Разве у нас нет, – пишет он, – существ, которые должны иметь в наших глазах меньше цены, и на которых было бы позволено применять свои первые попытки?».
     О моральном праве врача на нововведения, клинический эксперимент. В работе, осуждавшей медицинские эксперименты на людях, проявилась также моральная позиция писателя, выступавшего против любых экспериментов на людях, в том числе, и против социальных экспериментов, кто бы их ни проводил – бюрократы или революционеры. Резонанс был настолько силён, что сам император велел принять меры и прекратить медицинские эксперименты на людях. В начале самостоятельной врачебной практики героя «Записок» появлялись ему на глаза попадается газетная заметка о новом подходе к лечению малярии. Попавший к нему в тяжелом состоянии больной оказывается подходящим для испытания методики, описанной в статье. Однако больной умирает и невозможно точно установить причину приведшую к смерти. Герой разочаровывается в новых, не опробованных методиках, дает себе обещание «впредь употреблять только те средства, которые, безусловно испытаны и не грозят моим больным никаким вредом». Он хочет уверенности в том, что лечение безопасно и действительно лучше старого. В частности Вересаев предлагает схему эксперимента, называемую сейчас «двойной слепой плацебо контроль» (признанный эталон клинического эксперимента).
     В итоге рассказчик приходит к тому, что, «употребляя только испытанное», медицина не смогла бы достичь ничего, и даже опыты на животных были бы не более, чем спекулятивным изысканием. Где выход? Где граница допустимого? Чтобы отказаться от старого, нужна не меньшая дерзость, чем для того, чтобы ввести новое. В продолжение темы клинических экспериментов, Вересаев приводит множество описаний экспериментов острых, в основном на безнадежных пациентах. Это искусственные прививание сифилиса, туберкулеза, рака безнадежным больным с целью определения механизма передачи заболевания. Показательно для медицинской этики то, что эти эксперименты продолжались годы, независимо в разных клиниках разными врачами, результат уже был известен, а врачи, будучи ограниченными в своих действиях лишь совестью но не законом – продолжали «исследования». Законодательная база этики медицинских экспериментов появилась только после Второй Мировой Войны.
     Одним из наиболее злободневных вопросов для Вересаева является беспомощность врача на первых порах своей самостоятельной врачебной деятельности. Раздумывая на эту тему, он приходит к выводу, что студент изучает много теоретических предметов, которые ему, конечно, знать необходимо, но у него в годы обучения в университете мало практики. Поэтому отсутствие профессиональных навыков и делает его таким беспомощным, когда он ступает на путь самостоятельной работы и встречается лицом к лицу с больным человеком. Вересаев приходит к выводу: студентам нужно предоставить более широкие возможности для практических занятий в клинике и поликлинике. Только при таких условиях не будет серьезной проблемы «первой операции», когда молодой врач впервые вне стен клиники самостоятельно оказывает хирургическую помощь.
     В книге немалое место уделено вопросу врачебных ошибок. В. В. Вересаев так пишет о хирургии: «Хирургия есть искусство, и, как таковое, она более всего требует творчества и менее всего мирится с шаблоном. Где шаблон, – там ошибок нет, где творчество, – там каждую минуту возможна ошибка. Долгим путем таких ошибок и промахов и вырабатывается мастер, а путь этот лежит опять-таки через „горы трупов“. Он приводит примеры, как неопытность, неосторожность врача приводят к трагическим последствиям. «Да, ошибки возможны в любой специальности, – рассуждает В. В. Вересаев, – но нигде они так не ощутимы, как в медицине, где имеешь дело с человеком, и поэтому надо делать все, что в силах врача и медицины, чтобы ошибок было как можно меньше». Однако, предостерегая врачей от ошибок, он в то же время посвящает немало страниц защите ставших жертвами тяжких обвинений потому лишь, что им не удалось вылечить больного.
     Вересаев поднимает вопрос и о врачебной тайне: «Врач обязан хранить вверенную ему больным тайну, – пишет он, – но к этому одно существенное ограничение: если сохранение тайны грозит вредом обществу или окружающим больного, то врач не только может, но и должен нарушить тайну. Однако в каждом таком случае он должен уметь дать и перед больным и перед собственною своею совестью точный и исчерпывающий ответ, на каком основании он нарушил вверенную ему больным тайну».
     Размышления Вересаева о медицине будущего оптимистичны: «В будущем каждый сможет исполнять все предписания гигиены и каждый заболевший получит полную возможность пользоваться всеми достижениями науки». Но и в этом прекрасном будущем, по мнению Вересаева, процесс физического развития будет протекать крайне односторонне: будет развиваться интеллект, физически же человек будет регрессировать; он все более будет терять положительные качества, унаследованные от природы. Для того чтобы этого не было, писатель считает необходимым, чтобы все больше развивался не только мозг, но и мышцы человека.
     Где же выход из этих противоречий? На этот вопрос Вересаев отвечает: если врач не чиновник врачебного дела, а подлинный врач, он должен прежде всего бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленной и бесплодной.

     Редкое творческое долголетие выпало на долю Вересаева. 23 ноября (6 декабря) 1885 года он, восемнадцатилетним юношей, впервые выступил в печати с художественным произведением – журнал «Модный свет» опубликовал его стихотворение «Раздумье» – и никогда уже не оставлял пера.
Его романы, его повести и рассказы – страницы летописи исканий русской интеллигенции в то бурное время. Ю. У. Фохт-Бабушкин считал, что повесть «Без дороги» (1894) рисовала крах народничества, рассказ «Поветрие» (1897) написан в поддержку только-только зарождавшегося марксистского движения, повесть «На повороте» (1901) отражала борьбу марксистов против «экономистов» и либералов, повесть «Два конца» (1899 – 1903) – о вызревании протеста в рабочем классе, записки «На японской войне» славили революционные свершения народа в 1905 году, повесть «К жизни» (1908) посвящена глухому времени реакции после поражения первой русской революции, роман «В тупике» (1920 – 1923) – периоду октябрьского переворота в России и гражданской войны, роман «Сестры» (1928 – 1931) – годам строительства социализма, а самые последние рассказы, и статьи писателя рождены Великой Отечественной войной.
     Таковы исторические вехи, которые определили судьбы вересаевских персонажей. Его любимые герои нередко переходят из рассказа в повесть, из повести в рассказ, а события чаще развертываются в одних и тех же городах – Пожарске, Слесарске, Томилинске (под этими «псевдонимами» писатель обычно изображал родную Тулу). Все это превращает произведения Вересаева в своего рода цикл – «цепь… повестей, отражающих душевную жизнь „хорошей“ русской интеллигенции» ( «Записи для себя»). Как говорил сам писатель в 1935 году на вечере, посвященном пятидесятилетию его литературной деятельности, прошлое не знало «ничего подобного тому бешеному ходу истории, подобно курьерскому поезду мчавшемуся, который на протяжении моей сознательной жизни мне пришлось наблюдать».
     В эту бурную эпоху он всегда оставался верен своему идеалу, сформулированному еще в молодости. Двадцати двух лет, 24 октября 1889 года, Вересаев записал в дневнике: «…пусть человек во всех кругом чувствует братьев, – чувствует сердцем, невольно. Ведь это – решение всех вопросов, смысл жизни, счастье… И хоть бы одну такую искру бросить!».
     Вересаев уже в гимназии чувствовал эту безоружность своих идеалов и в дневнике мучительно размышлял над вопросом: для чего жить? Он занимается историей, философией, физиологией, изучает христианство и буддизм и находит все больше и больше противоречий и несообразностей в религии. Это был тяжелый внутренний спор с непререкаемым авторитетом отца.
     Полный тревог и сомнений, отправляется Вересаев в 1884 году учиться в Петербург, поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, веря, что там будут найдены ответы, без которых жизнь бессмысленна. Поначалу он со всей самозабвенностью молодости отдается народническим теориям, с ними связывает надежды на создание общества людей-братьев.
     Однако, как впоследствии вспоминал писатель, «в начале восьмидесятых годов окончился героический поединок кучки народовольцев с огромным чудовищем самодержавия… Самодержавие справляло свою победу… Наступили черные восьмидесятые годы. Прежние пути революционной борьбы оказались не ведущими к цели, новых путей не намечалось. Народ безмолвствовал. В интеллигенции шел полный разброд». Настроение «бездорожья» охватило ее большую часть.
     Правда, в 80-е годы XIX века достигает сокрушительной силы сатира М. Е. Салтыкова-Щедрина; своими очерками о деревне протестует против бесправия народа Глеб Успенский; усиливаются обличительные тенденции в творчестве В. М. Гаршина; о стремлении даже самых последних бродяг к «вольной волюшке» рассказывает В. Г. Короленко. Но многие из тех, кто еще вчера увлекался народническими идеями, впадают в отчаяние и растерянность, отказываются от общественной борьбы, ищут забвения в поэтических грезах Н. М. Минского и С. Я. Надсона, популярность которых стремительно растет.
     И Вересаев, всегда проверявший любую теорию тщательным анализом, Вересаев, еще совсем недавно счастливый от того, что обрел «смысл жизни», разочаровывается в беспочвенных народнических прожектах и одновременно во всякой политической борьбе. Он пробует отгородиться от тяжелых дум, с головой уйдя в университетские занятия и литературный труд. Пишет стихи, прочно замкнутые в круге личных тем и переживаний. Лишь здесь, в любви, думается ему теперь, возможна та чистота и возвышенность человеческих отношений, о которой мечталось. Да еще в искусстве: оно, как и любовь, способно облагородить человека.
     Именно в это трудное для Вересаева время и начался его литературный путь. Вскоре после «Раздумья» Вересаев обращается к прозе: первое опубликованное стихотворение было и одним из последних. «…Во мне что-то  есть, но… это “что-то  “ направится не на стихи, а на роман и повесть», – отмечал он в дневнике еще 8 мая 1885 года. Первая публикация Вересаева – стихотворение «Раздумье» было напечатано ( «Модный свет и модный магазин», 1885 г., №  44). Для первой публикации Вересаев выбрал псевдоним В. Викентьев. В 1887 году он пишет рассказ «Загадка», который как бы подвел итоги юношескому периоду творчества и свидетельствовал о начале зрелости ( «Всемирной иллюстрации», 1887 г., Т. 38, №  9).
     Может показаться, что «Загадка» мало чем отличается от стихов юного поэта: тот же молодой герой со своими чуть грустными, чуть показными раздумьями, не идущими дальше вроде бы сугубо личного и интимного. Однако писатель не случайно именно с «Загадки» исчислял годы жизни в литературе, именно ею открывал свои собрания сочинений. В этом рассказе были намечены основные темы и идеи, волновавшие Вересаева в первое десятилетие его литературной деятельности. Писатель славил человека, способного силой своего духа сделать жизнь прекрасной, спорил, по сути дела, с модной философией Н. Минского, утверждавшего, что «счастье в жертве». Вересаев же доказывал, что истинное счастье в борьбе, призывал не терять веры в завтрашний день: «Пускай нет надежды, мы и самую надежду отвоюем!» Правда, ему все еще кажется, что искусство – одно из немногих средств превращения человека в Человека.
     Как и в «Загадке», в первых произведениях, последовавших за ней, тему борьбы за человеческое счастье, за большого и прекрасного человека, тему борьбы со всем, что мешает утвердиться такой личности в жизни, В. Вересаев решает в плане морально-этическом. От попытки социального решения проблемы он пока далек, а потому, даже черпая из жизни факты откровенно социального, политического звучания, осмысляет их в аспекте морально-психологическом. Так произошло, например, с рассказом «Порыв» (1889). Поводом для его написания явились споры молодого писателя с отцом, причем споры социально-политического характера. В рассказе, однако, тема решительно переведена в морально-этический план.
     Переделка общества с помощью одного лишь искусства либо морального совершенствования людей – надежда не менее иллюзорная, чем ставка на религию. Но писатель не сдался на милость реакции, как это сделали некоторые его товарищи по университету; он оставался верен своему идеалу общества людей-братьев, хоть и весьма туманно представлял себе перспективу борьбы. Свидетельство тому – небольшой рассказ «Товарищи» (1892), над которым Вересаев работал около двух лет.
     И в «Товарищах», повествуя о деградации части русской интеллигенции, Вересаев сосредоточивает свое внимание на моральном оскудении, оставляя в стороне политическую ее капитуляцию, место ее, роль и задачи в обществен­ной борьбе России. И все же активная, воинствующая позиция писателя резко отличала его от основной массы интеллигенции тех лет, сникшей или довольствующейся счастьем мещанина.
     «В „большую“ литературу вступил повестью «Без дороги“…» – это слова из автобиографии Вересаева, написанной на склоне лет. Но и тогда, в 1894 году, именно с повестью «Без дороги» связывал он определение своего жизненного пути.
     «Без дороги» – повесть о пережитом и передуманном. Это отповедь поколению, «ужас и проклятие» которого в том, что «у него ничего нет». «Без дороги, без путеводной звезды оно гибнет невидно и бесповоротно…».
     Повесть написана в форме исповеди дневника молодого врача Дмитрия Чеканова, не сумевшего претворить в жизнь свои мечты о служении народу. Он отказался от научной карьеры, от обеспеченного и уютного дома, бросил все и пошел на земскую службу. Но его деятельность и деятельность подобных ему подвижников мало что меняла в положении народа, который, привыкнув ненавидеть барина, отвечал Чекановым недоверием и глухой враждебностью.
     Вересаев отверг народническую программу создания общества людей-братьев. Но взамен ничего предложить не мог. Фраза из дневника: «Истина, истина, где же ты?..» – стала главным вопросом жизни Вересаева начала 90-х годов. Этой мыслью он жил в Дерпте, эта мысль не оставляла его в Туле, куда он приехал заниматься врачебной практикой после окончания Дерптского университета в 1894 году; с этой мыслью он отправился в том же году в Петербург, где устроился сверхштатным ординатором в Боткинскую больницу Вересаеву необходимо было найти те реальные общественные силы, которые и состоянии построить общество людей-братьев.
     Повесть «Без дороги» получила продолжение в «Поветрии». В 1895 – 1896 гг. Вересаев сотрудничал в журнале «Русское богатство». Там он познакомился с Михайловым, но их сближение не было длительным. Сотрудничал он и в журнале «Жизнь». В 1899 г. он познакомился с Максимом Горьким; в дальнейшем писатели сотрудничали в издательстве «Знание» и «Книгоиздательство писателей в Москве».
     Вересаев ищет такой жанр, где публицистика и собственно художественное писание совместились бы органически. Так он приходит к «Запискам врача» (1895 – 1900).
     С 1890-х гг. определяется главная тема творчества Вересаева – духовные искания русской демократической интеллигенции в тесной связи с переживаемой ею сменой общественно-политических умонастроений. В 1901 г. Вересаев пишет повесть «На повороте».
     Один из героев повести «На повороте», Владимир Токарев, пройдя через ссылку, отказывается от былых революционных убеждений, видя в них дань обычному безрассудству молодости.
     В конце 90-х – начале 1900-х годов заметно меняются представления писателя о роли и значении искусства. В «Прекрасной Елене» (1896) и «Матери» (1902) он, как и в «Загадке», отстаивает могучую силу художественного образа, облагораживающего и возвышающего человека. Но в рассказе 1900 года «На эстраде» появляется еще и новый, весьма существенный мотив. Писатель утверждает, что только то искусство оправдывает свое назначение, которое помогает борьбе за светлые идеалы человечества. Этим утверждением Вересаев бросал вызов эстетическим принципам декадентов.
     В 1899 году он пишет рассказ о судьбе переплетного подмастерья – «Конец Андрея Ивановича», в 1903 году продолжает его рассказом о горестях жены Андрея Ивановича – «Конец Александры Михайловны» ( «Честным путем»). Они были объединены в повесть «Два конца». Впервые Вересаев написал повесть, где центральными героями стали не интеллигенты, а рабочие. Он все ближе подходил к горьковскому направлению в литературе.
     Вересаев и раньше всегда старался держаться событий и фактов, которые сам наблюдал, с которыми непосредственно сталкивался. Обратившись к изображению людей, куда менее ему знакомых, нежели интеллигенты, он еще строже придерживается фактического материала. За образами Андрея Ивановича и Александры Михайловны стоят совершенно реальные прототипы – хозяева той квартиры, где жил Вересаев в 1885 – 1886 годах. Даже фамилию героев он не выдумал, взял ту, что носил дед хозяина квартиры, – Колосов. Все это придает повести силу документа, но рабочих – практиков революции – он знал плохо, его окружением были революционно настроенные интеллигенты. Общую картину рабочего движения он представлял себе весьма смутно. Поэтому в повести «Два конца» революционные рабочие оказались отодвинутыми на второй план и были изображены весьма схематично. «Два конца» сильны своей критической направленностью. Центральными героями повести Вересаева стали люди, осознавшие, «что они живут, а жизни не видят», люди, в то же время сдавшиеся перед страшными условиями своего существования. Это и определило их «конец».
     Андрей Иванович Колосов сочувственно слушает разговоры о равноправии женщин и вместе с тем не хочет признать свою жену полноценным человеком, бьет ее, запрещает учиться и работать, потому что ее, дело – хозяйство, ее дело – о муже заботиться. У него «есть в груди вопросы, как говорится… – насущные», он соглашается, «что нужно стремиться к свету, к знанию… к прояснению своего разума», но утешение находит в трактире.
     Знакомство с революционерами – «токарем по металлу из большого пригородного завода» Барсуковым и его товарищем Щепотьевым – убеждает его, «что в стороне от него шла особая, неведомая жизнь, серьезная и труженическая, она не бежала сомнений и вопросов, не топила их в пьяном угаре, она сама шла им навстречу и упорно добивалась разрешения». Но он ничего не делает, чтобы приобщиться к «бодрой и сильной» жизни. Так и тянулось это постылое существование без будущего, без борьбы, без «простора», и больной, никому не нужный, кроме жены, Андрей Иванович умирает от, чахотки.
     Жизнь его жены еще безотраднее. В переплетной мастерской, той самой, где работал Андрей Иванович, а после его смерти Александра Михайловна, к девушкам и женщинам относились совсем иначе, чем к переплетным подмастерьям. «С подмастерьями считались, их требования принимались во внимание. Требования же девушек вызывали лишь негодующее недоумение». За то, чтоб жить, жить хоть впроголодь, женщине приходилось продавать себя мастеру, хозяину мастерской – всем, от кого зависит, быть ли женщине сытой или умереть в нищете. Писатель показывает, как рушатся надежды Александры Михайловны на «честный путь».
     В «Двух концах» социальные симпатии автора очевидны: они связаны с рабочими-революционерами Барсуковым и Щепотьевым. Но и Барсуков и Щепотьев появлялись на страницах повести мельком, влияние их на судьбы героев и развитие сюжета было незначительным.
     Вересаев не раз собирался изменить финал «Конца Андрея Ивановича»: Колосов выздоравливает и примыкает к революционному движению. В архиве писателя сохранилась инсценировка рассказа, сделанная много лет спустя. Сюжет повести заметно изменен. Андрей Иванович попадает на, маевку рабочих, помогает соседке Елизавете Алексеевне прятать нелегальную литературу, а когда революционерку арестовывают жандармы, больной и ослабевший Колосов говорит: «Сотни других на ее место станут! Пожара теперь не потушить!».
     Деятельность Вересаева обращает на себя внимание властей. В апреле 1901 года его увольняют из больницы, на квартире у писателя производят обыск, а в июне постановление министра внутренних дел запрещает ему в течение двух лет жить в столичных городах. Он уезжает в родную Тулу, где находится под надзором полиции. Но и там активно участвует в деятельности местной социал-демократической организации, сближается с Тульским комитетом РСДРП, который возглавлялся рабочим С. И. Степановым, врачом-хирургом П. В. Луначарским (братом А. В. Луначарского) и другими тверды­ми «искровцами», впоследствии, после раскола партии, ставшими большевиками. Ряд заседаний комитета проходил в доме Вересаева. Писатель помогал комитету деньгами, устраивал литературно-художественные вечера, денежные сборы от которых тоже шли на революционную работу. Департамент полиции установил тщательное наблюдение за Вересаевым; но, несмотря на это, он активно участвует в подготовке первой рабочей демонстрации в Туле, происшедшей 14 сентября 1903 года. По заданию комитета РСДРП он пишет прокламацию «Овцы и люди», ее разбрасывали во время демонстрации.
     Да и в его творчестве – в «Записках врача», в повестях «На повороте», «Два конца» – симпатии явно на стороне революционно настроенных рабочих. На это обращала внимание уже критика тех лет: «…г. Вересаев оказался сопричисленным к странной новой плеяде босяцкого Гомера, Максима Горького», – подобными высказываниями пестрели тогда рецензии на произведения Вересаева.

В ссылке в Тульской губернии. 1902 год

     «Сам писатель неоднократно признавался, что отношения с М. Горьким ему “страшно дороги» (письмо В. Вересаева М. Горькому от 16 сентября 1900 г.). Их сближение произошло на рубеже двух веков. Еще в 90-е годы М. Горький отметил тяготение Вересаева к острейшим социальным проблемам дня, уловил созвучность настроений автора «Без дороги» и «Конца Андрея Ивановича» некоторым собственным настроениям. М. Горький включает произведения В. Вересаева в большинство изданий, в которых сам принимает участие, привлекает к сотрудничеству в издательстве «Знание», объединившем наиболее прогрессивных русских писателей. Вероятно, на отношения этих лет, предшествовавших 1905 году, прежде всего и опирался М. Горький, когда много позже писал В. Вересаеву: «…всегда ощущал Вас человеком более близким мне, чем другие писатели нашего поколения. Это – правда. Это – хорошая правда; думаю, что я могу гордиться ею».
     Врач Вересаев никогда не забывал напомнить читателю, сколь человек зависим от своей биологической первоосновы. Всячески подчеркивалось ее влияние на поступки Чеканова, Токарева, героев «Двух концов». Вересаеву казалось, что биологический инстинкт подчас побеждает в человеке все, даже инстинкт классовый. По своей природе человек пока слишком несовершенен, потому и не готов в ближайшее время построить общество людей-братьев. Социалистической революции должен предшествовать довольно длительный период нравственного «усовершенствования» людей.
События 1905 года поначалу властно захватили писателя. Он было, совсем уже отказался от своих недавних сомнений, но поражение восставшего народа усилило его опасения. 1905 год, таким образом, завершил второй период творчества писателя, когда Вересаев, несмотря на колебания, шел с марксистами-ленинцами. Начинается новый период, наиболее противоречивый и сложный.
     В июне 1904 года, как врач запаса, Вересаев был призван на военную службу и вернулся с русско-японской войны лишь в начале 1906 года!

В. В. Вересаев во время Русско-японской войны 1904–1905 годов

     Там, в далекой Маньчжурии, он окончательно приходит к выводу, что существующий строй изжил себя. Об этом он поведал читателю в записках «На японской войне» (1906 – 1907) и в примыкающем к ним цикле «Рассказы о японской войне» (1904 – 1906). «На японской войне» – кульминационное произведение дооктябрьского творчества Вересаева. Писатель впервые столь определенно раскрыл тему двух властей – власти самодержавной и власти народной.
     В последних главах записок, посвященных дороге домой, по районам, где власть перешла к стачечным комитетам, В. Вересаев рассказал, как разительно отличались два мира – старый мир бюрократического равнодушия к человеку и мир новый, мир свободы. Но стоило эшелону, в котором, ехал писатель, попасть в районы, где хозяйничало военное командование, как начиналась знакомая «бестолочь», хамское отношение к человеку.
     Здесь, на родине, Вересаев задумывает в 1906 году большую вещь о революции. Однако вскоре оставляет эту повесть и пишет другую – «К жизни», в которой ставит под сомнение успех революционной борьбы и предлагает новую программу переустройства мира.
     Размышляя о причинах поражения первой русской революции, В. Вересаев пришел к выводу, что подтвердились его былые сомнения. Он продолжает мечтать о революции, но считает ее делом будущего, пока же главной задачей ему представляется воспитание человека, моральное его совершенствование. Так рождалась теория «живой жизни», а вместе с тем и повесть «К жизни», предлагающая идеалистическую по своей сути программу морального совершенствования человека. Поиски нового «смысла жизни» целиком связаны с главным героем Константином Чердынцевым, от лица которого ведется рассказ. Пережив увлечение и революцией, и мещанским идеалом сытого довольства настоящим, и декадентством, Чердынцев во второй части повести обретает истинный, по мнению писателя, смысл жизни. Подлинное счастье людей в близости к крестьянскому труду, связанному с «матушкой-землей», в постоянном общении с вечно юной природой; именно таким путем и возможно нравственное совершенствование человека. Теория «живой жизни» сильно отдавала толстовством.

Викентий Вересаев и Леонид Андреев, 1912 год

     Повесть «К жизни» встретили в штыки и революционные круги и реакционная пресса. Своим оптимизмом, своей верой в созидательные возможности человечества В. Вересаев противостоял реакционерам, оплевывавшим революцию и человека. Но, в то же время, он уводил читателя в сторону от социальной борьбы. И его осудили те, кто продолжал звать народ на бой с царизмом.
     Вплоть до грозных дней 1917 года писатель занимает двойственную позицию. Себя он, как и раньше, считает социал-демократом, марксистом. Держится резко оппозиционно к самодержавной власти. Достаточно вспомнить его отказ от звания почетного академика. В конце 1907 года Вересаев с радостью принимает предложение М. Горького стать одним из редакторов сборника, в котором предполагалось участие В. И. Ленина и А. В. Луначарского. На посту председателя правления и редактора «Книгоиздательства писателей в Москве» Вересаев ведет войну с декадентами, отстаивая реализм, намеревается сделать из «Книгоиздательства» центр, противостоящий литературе буржуазного упадка.
     В октябре 1917 года Россию потряс новый революционный взрыв. Как только Вересаев воочию убедился, что начался новый штурм самодержавия, он пошел с народом: работает председателем художественно-просветительской комиссии при Совете рабочих депутатов в Москве. Задумывает издание дешевой «Культурно-просветительной библиотеки». В 1919 году, с переездом в Крым, становится членом коллегии феодосийского наробраза, заведует отделом литературы и искусства. Позже, при белых, 5 мая 1920 года, на его даче проходила подпольная областная партийная конференция большевиков. В газетах даже появились сообщения, что Вересаев расстрелян белогвардейцами.
     Вернувшись в 1921 году в Москву, он много сил отдает работе в литературной подсекции Государственного ученого совета Наркомпроса, созданию советской литературной периодики (был редактором художественного отдела журнала «Красная новь», членом редколлегии альманаха «Наши дни»). Его избирают председателем Всероссийского союза писателей. Вересаев выступает с лекциями перед молодежью, в публицистических статьях изобличает старую мораль и отстаивает новую, советскую ( «Об обрядах старых и новых»).
     Переломные моменты развития вересаевского творчества всегда сопровождались стремлением писателя определить для себя задачи искусства. «Загадка», «На эстраде» имели именно такое значение. И теперь он пишет рассказ «Состязание» (1919), крайне существенный для уяснения его эстетических позиций. Состязание на лучшую картину, «изображающую красоту женщины», по единодушному решению толпы, выиграл не убеленный сединами Дважды-Венчанный, исходивший полсвета в поисках идеальной «высшей красоты», а его ученик Единорог, для которого подлинно прекрасной оказалась «обыкновенная девушка, каких везде можно встретить десятки». Истинное искусство видит наивысшую красоту земли в простом народе, оно обращено к народу, главный судья для художника – народ. Таков «символ веры» Вересаева.
Отношение его к революции было вместе с тем по-прежнему сложным. Роман «В тупике» (1920 – 1923) подтверждает это.
     «Я махнул рукою и занялся изучением Пушкина и писанием воспоминаний, – самое стариковское дело», – сообщал он М. Горькому вскоре После окончания романа «В тупике» (письмо от 23 мая 1925 г.). У Вересаева, пожалуй, не было более трудной поры, чем начало 20-х годов. Кризис этих лет оказался куда тяжелее кризиса, который пережил В. Вересаев во времена повести «К жизни». Тогда он заблуждался, но субъективно ощущал себя на линии огня. Сейчас он, никогда не сомневавшийся, что дело писателя – «звать народные массы за собою, а не плестись в хвосте их настроений», оказался от всякой попытки вести за собой читателя.
     Кризис был мучителен. И снова на помощь приходит «живая; жизнь», теперь уже как практическое средство самоуспокоения. «Эх, вся эта угрюмость, отчаяние, неприятие жизни, – как они вдруг становятся чуждыми и непонятными, когда человек начнет дышать чистым воздухом полей, моря или гор, когда солнце начнет горячо ласкать его обнаженную „кожу“… одним лучом солнца можно перестроить всю душу человека и жизненно страшное сделать смешным и нестрашным», – рассказывал он в одном из писем 20-х годов. Вересаев часто уезжает из Москвы, живет на юге, в Коктебеле, усиленно занимается садом.
     Но «живая жизнь» оставляла его не у дел и потому не приносила успокоения. Он был писателем, заменить литературу садом не мог. И он решил пойти к заводской молодежи; снял комнату невдалеке от завода «Красный богатырь», в подмосковном селе Богородском, за Сокольниками, и прожил здесь около полутора лет. «Свел много знакомств с рабочими и работницами… – пишет Вересаев в своих неопубликованных воспоминаниях об истории работы над романом „Сестры“. – Бывал в комсомольской ячейке», ходил по цехам, в общежитие. Результатом явилась целая серия произведений о молодежи – рассказы «Исанка» (1927), «Мимоходом» (1929), «Болезнь Марины» (1930), роман «Сестры» (1928 – 1931). В произведениях о молодежи В. Вересаев сумел уловить многие острейшие проблемы дня, включился в шедший тогда спор о новой морали – любви, семье. Именно с них начинается последний, четвертый, период творчества Вересаева: писатель возвращался к активной общественной позиции. Много сил отдает он литературоведческой и публицистической работе, стремясь говорить с самым широким читателем.
     А исподволь работал над книгой, которая оказалась его последней и лучшей книгой, своего рода книгой итогов. Ее творческая история сложна и до конца не ясна. Замысел книги, названной «Без плана», возник у Вересаева в середине 20-х годов. Он отдал этой работе двадцать лет из шестидесяти, посвященных литературе, и вложил в нее весь свой писательский опыт. «Без плана» – по сути, книга всей его жизни: многие страницы почти дословно воспроизводят заметки из дневников и записных книжек еще 80 – 90-х годов XIX века, а последние строки относятся к 1945 году; к году смерти писателя.

В. В. Вересаев. Начало 1930-х годов

     Книга быстро росла, и в 30-х годах автор разделил ее на три цикла: «Невыдуманные рассказы о прошлом», «Литературные воспоминания» и «3аписи для себя». Но работа над циклами продолжалась. Возраст брал свое, уходили силы, а книга все больше увлекала Вересаева, хотелось успеть подытожить многолетние размышления о смысле революционных бурь в России, о судьбах искусства, об обязанностях человека перед человечеством и перед самим собой. Дневник, который писатель тщательно вел с юных лет, в 1942 – 1943 годах почти целиком заполняется набросками для книги. На обычные повседневные записи уже не остается ни энергии, ни времени. Только изредка прорываются между рукописями миниатюр строки беспокойства: успею ли? «Смертная усталость… В душе отчаяние. Нет сил так жить…».
     Рождаются все новые рассказы, мемуарные очерки, записи, возникает замысел еще двух циклов – «Невыдуманные рассказы о настоящем» и «Выдуманные рассказы». Незадолго до смерти писатель решил систематизировать весь накопившийся материал, но так и не успел сделать этого до конца.
     Жанр «Без плана» необычен. Вересаев определил его в подзаголовке так: «Мысли, заметки, сценки, выписки, воспоминания, из дневника и т. п.». Их сотни, сотни документальных новелл и миниатюр – от довольно крупных мемуарных очерков до совсем коротеньких рассказов, просто отдельных наблюдений и замечаний автора порой всего в несколько строк, – спаянных в единое произведение. Русская литература, пожалуй, не знает другого подобного примера. Но появление такого жанра в творческой биографии Вересаева вполне логично, больше того – это снова итог, итог в определении писателем своей художнической индивидуальности.
     Вересаев всегда тяготел к автобиографизму, к изображению факта пережитого, виденного или кем-то  сообщенного. В искусстве есть два пути к правде: обобщение многочисленных фактов в вымышленном образе и выбор для изображения какого-то реального факта, однако содержащего в себе широкий типический смысл. Оба пути достаточно ярко представлены в истории литературы, оба закономерны и оправданны. Таланту Вересаева был ближе второй.
     Причем Вересаев пересматривает свою точку зрения не только на революционные события, потрясшие век, но и на перспективы строительства общества людей-братьев.
     По манере письма Вересаев – реалист. Выдающимся художественным мастерством он не обладает, нередко публицистика вытесняет образ, а разговор заменяет действие.
     Что особенно ценно в творчестве писателя, – это его глубокая правдивость в отображении среды, лиц, а также любовь ко всем, мятежно ищущим разрешения социального вопроса. Его герои даны не столько в процессе борьбы, работы, сколько в поисках путей жизни.

Награды:

Пушкинская премия Академии наук (1919) – за переводы древнегреческой поэзии.
Сталинская премия первой степени (1943) – за многолетние выдающиеся достижения.
Орден Трудового Красного Знамени (31 января 1939).
Медаль «За оборону Кавказа» (1945).

     Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован в Тбилиси.
     3 июня 1945 года, в последний день своей жизни, писатель редактировал сделанный им перевод «Илиады». Шестьдесят лет проработал Вересаев в литературе. И каких лет! Современник М. Салтыкова-Щедрина и В. Гаршииа, В. Короленко и Л. Толстого, А. Чехова и М. Горького, он был и нашим современником, современником М. Шолохова, А. Твардовского, Л. Леонова…

Могила Вересаева на Новодевичьем кладбище (г. Москва)

     О Вересаеве мы знаем не так уж и много, может быть, потому, что в литературных источниках слабо, а иногда и вообще не отражен его творческий путь.
     В молодости Вересаев, увлекаясь народничеством, надеялся достичь общества людей-братьев путем морального совершенствования человечества. Позже он пришел к выводу, что без революционного слома действительности не обойтись, но ему должен предшествовать долгий период воспитания народа. В своей последней книге писатель продолжает считать, что создание общества людей-братьев еще потребует огромных усилий: мало изменить государственный строй, надо изменить человека, его отношение к ближнему. На первый взгляд это та же теория «живой жизни», где просто переставлены компоненты, – теперь уже сначала революция, а потом совершенствование человека. Но, по существу, писатель приближается к точке зрения, согласно которой революционный переворот – не финал борьбы, а только начало строительства нового общества.

Памятник В. В. Вересаеву в г. Тула

     В 1958 году в Туле был установлен памятник писателю, а в 1992 году был открыт музей Вересаева. В январе 2017 года, в честь 150-летнего юбилея В. В. Вересаева, ГП «Почта Донбасса» (ДНР) ввела в обращение художественную почтовую марку «Вересаев Викентий Викентьевич 1867 – 1945».

Список литературы:

1. Бровман, Г. А. В. Вересаев: Жизнь и творчество [Текст] / Г. А. Бровман. – М.: Советский писатель, 1959.
2. Вересаев, В. В. Сочинения [Текст] / В. В. Вересаев. – М.: Правда, 1980. – 400 с.
3. Вересаев, В. В. Полное собрание сочинений [Текст]: в 16 т. / В. В. Вересаев. – М.: Недра, 1929.
4. Русские писатели 1800 – 1917 [Текст]: биографич. словарь / [редкол.: П. А. Николаев (гл. ред.) и др.] – М.: Сов. энциклопедия, 1989 – 321 с. – (Серия биографических словарей). – С.28-30.
5. Фохт-Бабушкин, Ю. О Вересаеве [Текст] / Ю. Фохт-Бабушкин // В. В. Вересаев Повести и рассказы. – М.: Художественная литература, 1987. – 123 с.
6. https://ru.wikipedia.org/

Вверх страницы
 
Муниципальное бюджетное учреждение культуры Мясниковского района «Межпоселенческая центральная библиотека» (с) 2008
Некоммерческий сайт. Все права защищены.
Менеджеры и администраторы сайта: В.А. Бзезян, М.А. Явруян. Разработка сайтов: ООО "Дон АйТи"
Внимание! При использовании материалов с сайта, гиперссылка на сайт обязательна.
Яндекс.Метрика Яндекс.Метрика
SSL