Поповян София Антраниковна
ЭТО БЫЛО НА КРАЮ СЕЛА
Прошла война,
Прошла страда,
Но боль взывает к людям:
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем!
А. Твардовский
Берберян Вартитер Огановна
Великая Отечественная война никогда не перестанет волновать людей, терзая старые раны. Мы не хотим войны, но ведь её не хотели и те, кто погиб тогда, не думая о том, что не увидит больше ни солнца, ни детей, ни своего дома. В нашей стране нет ни одной семьи, которой бы не коснулась война. Моя семья не исключение.
Особого мужества требовала жизнь в тылу от мирных жителей: от женщин, стариков и детей, работающих на заводах и полях под лозунгом «Все для фронта, все для победы!» Не жалея сил, недоедая, недосыпая, ковали они победу вместе с армией. А порой и с врагом сталкивались лицом к лицу. Такое случилось и у нас в Больших Салах во время оккупации фашистами в 1941 году. Мне эти события особенно дороги, так как связаны с тем, какой след оставила война в моей семье.
Моя прабабушка Егисаперт часто рассказывала своим внукам – моим тете и дяде, моей маме о своей жизни, о голоде, о войне и разрухе. Эту страшную историю помнят и передают в моей семье из уст в уста.
Прабабушка родилась в большой дружной, скромной, трудолюбивой семье. Детей было семеро – брат Хачерес и шесть сестер: Зартиг, Варсеник, Егисаперт, Вартитер, Аракси и Гулизар. К началу войны в родительском доме, на самом краю села, осталась мать Искуги Мануковна с двумя младшими дочерьми: красивой, умной, энергичной двадцатилетней Вартитер, студенткой Ростовского педагогического техникума, и скромной, доброй, трудолюбивой Аракси. Ей было восемнадцать лет. В первые же дни войны сын Хачерес ушел добровольцем на фронт.
Осенью 1941 года немецкие войска наступали на Ростов-на-Дону. Их путь лежал через село Большие Салы. И хотя задержались они здесь ненадолго, всего на неделю, успели сотворить свое черное дело.
Поздно вечером в старенький домик на краю села постучались. Мать с дочерьми штопали одежду. Повсюду уже шныряли фашисты. За дверью послышались голоса, взывающие о помощи: «Свои! Откройте!». Было страшно, но Вартитер открыла дверь. На пороге стояли трое советских бойцов, отбившихся от своих в ходе отступления. Они еле держались на ногах, измотанные, обессилевшие от голода. Один из солдат был ранен. У соседей попросили бинтов, с осторожностью перевязали рану. Всю еду, что была в доме, отдали бойцам. Хлопотали над ними, забыв об опасности. Только ночью просыпались от едва уловимого звука, от шороха ветра за окнами, от лёгкого скрипа рассыхающейся мебели. Лежали, молча сдерживая дыхание, напряжённо вслушиваясь в чёрную тишину.
И, несмотря на то, что по всему селу были расклеены немецкие листовки, грозившие смертью за укрывательство наших солдат, женщины, не задумываясь, укрыли их у себя в доме. Дали бойцам помыться, перевязали раненого, собрали на стол все, что было в доме, а на ночь спрятали их в подвал.
Первый день прошел благополучно. Никто не знал о том, что здесь живут бойцы. Ни родные, ни соседи. Никто не знал, что часы этих шестерых людей сочтены. А опасность уже бродила под окнами старого дома. Рано утром второго дня их разбудил резкий стук в дверь и вражеские голоса. На пороге появились немецкие солдаты. Они организовали в селе облаву и охотились за притаившимися красноармейцами. Разбили двери подвала, вывели всех троих и тут же расстреляли. Офицер распорядился вести сестер в штаб. Искуги, мать их, бросилась к дочерям. Вражеская пуля окрасила ее грудь кровью.
Допрос длился недолго. Утром истерзанных, измученных сестер повели на сельскую площадь. Пока офицер хлопотал об организации казни, старшая из сестер, Вартитер, крикнула: «Палачи, вы еще ответите!». Девушки пали, не познав сладости жизни. Вартитер только-только окончила Ростовский армянский педагогический техникум и работала заведующей сельской библиотекой. Аракси не успела даже и этого.
Верно сказано, что цена жизни определяется не только количеством прожитых лет.
Фашисты не разрешили похоронить убитых. Так и пролежали они немым свидетельством фашистских зверств, нагоняя смертельный страх на односельчан. Только через неделю, когда наши войска выбили немцев из села, убитых с трудом оторвали от мерзлой земли и похоронили. Так расправились с безоружными женщинами враги, возомнившие себя хозяевами чужой земли.
Первыми в Большие Салы вступили части Красной Армии под командованием генерала Ф. М. Харитонова. Среди советских солдат находился писатель, военный корреспондент – Марк Борисович Колосов. Проходя мимо дворика на краю села, он увидел страшную картину: шесть трупов – трех бойцов и трех женщин, лежащих на земле. Остановиться и расспросить имена и подробности у него тогда не было возможности. Но увиденное его так потрясло, что он написал заметку в газету «Приазовский край». Он рассказал о том, что освобождая Ростов, их часть проходила через армянское село, на краю которого были расстреляны мать и две взрослые дочери с тремя советскими солдатами, видимо, за их укрывательство. И надо же было так случиться, что эта газета попала в руки Хачереса на фронте. Когда он прочитал заметку под заголовком «Это было на краю села», его осенила страшная догадка: «А не мои ли это?» И он пишет письмо с фронта своей сестре Егисаперт, моей прабабушке, о прочитанном в газете, и просит ее написать, что случилось. В ответном письме он прочитал то, чего так боялся: его страшная догадка подтвердилась. Вскоре Егисаперт получила еще одно письмо от любимого брата. Он писал: «Не плачьте, родные! За гибель сестренок и мамы я отомстил, уложил девятерых фашистов! И дальше буду бить их, пока всех не прогоним с родной земли! Ждите нас с победой!»
…Не пришлось Хачересу с победой вернуться домой. Вскоре пришло извещение, в котором он числился без вести пропавшим. И только в 70-х годах, спустя почти 30 лет его фамилия была найдена на Братской могиле в Прибалтике. Не вернулись с войны и мужья двух сестер, Зартиг и Егисаперт.
В селе Большие Салы в Доме культуры висит мраморная Доска памяти «Они отдали жизнь за Родину. 1941-1945 годы», на которой золотыми буквами написаны и имена моих родственников:
Берберян Хачерес Оганович
Берберян Искуги Мануковна
Берберян Вартитер Огановна
Берберян Аракси Огановна
Болью отдаётся в душе это повторение одной фамилии…
Мои односельчане вспоминают, что бабушка Берберян всегда была в заботах – семья ведь большая. К ней, доброй и ласковой, тянулись и многочисленные племянники, и внуки. Сестры были первыми помощницами матери: и бойкая умница Вартитер, и застенчивая, скромная Аракси.
Подруга Вартитер по педагогическому техникуму Сирануш вспоминала, как на одном из вечеров Вартитер читала стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». В зале стояла мёртвая тишина. Суровые слова тяжело падали в неё, заставляя сердце томительно сжиматься. Вартитер стояла на сцене, строгая, взволнованная, необычайно красивая. Произносила лермонтовские строки, как глубоко и давно выстраданные.
Заболев малярией, Вартитер вынуждена была временно оставить техникум. Верная своей любви к книгам, она пошла, работать в сельскую библиотеку.
У неё зрели большие планы, заветные мечты, которым не суждено было осуществиться…
У многочисленных родственников в семьях хранится газета с рассказом о подвиге трех армянских женщин. В Мясниковском районе создана «Книга памяти», в которой собраны имена всех погибших за освобождение Родины. Большую работу по сбору материала для этой книги проделала одна из племянниц погибших сестер, моя бабушка – Баева Арпеник Карапетовна, бывшая заведующая Большесальской библиотекой. Она переписывалась с писателем Марком Колосовым, который собирался написать книгу о случае в Больших Салах. С годами связь утеряна и неизвестно, написал ли он книгу.
…Очень короток оказался век Вартитер и Аракси. О них говорят так же, как о брате Хачересе: «Они убиты на войне». Война отняла их жизни в самую прекрасную пору юности. А память о девушках в селе осталась. Каждый знает, что в большой семье Берберян было не четыре сестры как сейчас, а шесть. Была ещё трудолюбивая Аракси и весёлая красавица Вартитер…
Я горжусь ими! Я считаю их героями, потому что в страшную минуту они не думали о себе. Они поступили по совести и оставили о себе вечную память. Сейчас нет в живых и остальных сестер, умерла и моя прабабушка Егисаперт. Но у многочисленных родственников хранятся реликвии, связанные с погибшими.
С. Поповян
Вверх страницы
