НАШ САРЬЯН
ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО ВАРПЕТА
Художник — певец жизни, а жизнь отрицает зло. Долг художника — пропагандировать любовь к природе, к человеку, к
труду.
М. С. Сарьян
САРЬЯН
Сарьян рисует, бормоча,
Ворча, Сарьян рисует,
Худой,
Прозрачный, как свеча,
Рисует,
Будто судит…
Он говорит:
«Сиди ровней,
Зачем плывешь, как масло?
Ты –
в маске,
Очень сладко в ней,
Сейчас исчезнет
маска!
Скрипишь зубами?
Не беда!
Ты зол,
но травояден.
Что?
Уползаешь?..
Никуда
не денешься,
приятель»,
До судорог,
до тошноты,
под канонаду пульса!
И –
вот он,
вот он,
вот он – ты!
Закончено.
Любуйся…
Он дышит, как бегущий лось.
К спине
рубаха липнет…
Крича,
рисует Мартирос.
В конце работы –
хрипнет.
Сейчас он
как уснувший взрыв
на перевале горном.
Сидит,
глаза полузакрыв,
нахохлившийся кондор.
И кажется бескрылым,
но
от этого порога
ушли в полет
давным-давно
крылатые
полотна!..
Окно раскрыто,
а за ним
просторно и морозно.
И Арарат
как будто нимб
над гривой
Мартироса.
Р. Рождественский
САРЬЯН Мартирос Сергеевич (1880-1972) — армянский живописец, народный художник СССР (1960), Действительный член АХ СССР (1947), Действительный член АН Армении (1956), Герой Социалистического Труда (1965), Председатель Союза художников Армянской ССР (1947-1951). Мастер жизнеутверждающего эмоционального пейзажа, яркого и декоративно-обобщенного по манере ( «Армения», 1923; «Долина Арарата», 1945), острого по характеристике портрета ( «Р. Н. Симонов», 1939), праздничного по колориту натюрморта ( «Осенний натюрморт», 1961), декоративные панно, книжные иллюстрации, театрально-декорационная живопись. Ленинская премия (1961), Государственная премия СССР (1941).
Мартирос Сарьян – один из великих художников ХХ века, выдающийся мастер цвета. «Цвет – это истинное чудо! – восклицал художник, – В сочетании с солнечным светом он создаёт внутреннее содержание формы, выражает суть вселенского бытия». Для армянского изобразительного искусства он стал самой крупной фигурой, и эволюция его творчества представляется, поэтому, наиболее поучительной.
Ключом к живописному методу Сарьяна всегда был принцип обобщения, понятого в самых разных смыслах: от темы и настроения до пятна и штриха. Полотна Сарьяна, написанные яркими, насыщенными красками, развивают новое эстетическое восприятие, давая возможность понять, что искусство не есть лишь имитация реальности: оно требует свободы воображения и абстрагирования. В то же время художник сохраняет в своих произведениях простые природные формы. Мартирос Сарьян всегда считал природу своим главным учителем.
Сарьян первой половины 1910-х годов – смелый новатор, мастерски соединивший живописные традиции Востока с новыми достижениями европейского искусства ХХ века. Художник получил признание в России. Его картины были приобретены Третьяковской галереей, некоторые экспонированы в Европе.
В 1920-е и 1930-е годы Сарьян сохраняет интерес ко всем ведущим жанрам, в которых работал и прежде: пейзаж, портрет и натюрморт занимают его в равной мере. Меняется, правда, их взаимодействие, они предстают в иных комбинациях и сочетаниях, но главное, что отличает все полотна – стремление к точности. Извлечение некоего общего закона из конкретных образов природы, предметов, человеческих лиц, которым был силен Сарьян раньше, уступает место острому интересу к характерному, индивидуальному. Новое мироощущение вызывает перемены в изобразительной системе: этюд с натуры, конкретный вид, мельчайшие черты внешности модели, состояние расставленных перед мольбертом объектов пристально изучаются и фиксируются. Выявляется нереализованная до этого способность художника видеть неповторимо индивидуальное во всем, это меняет рисунок, в меньшей степени – палитру. Программными для каждого этапа развития можно считать автопортреты Сарьяна – от подчеркнуто растворенного в окружении облика юноши – к мечтателю с маской, от него – к человеку с поднятой для удара кистью, а от этого (40-е гг.) – к большому автопортрету «Три возраста» – был пройден длинный путь.
БИОГРАФИЯ
Мартирос Сарьян родился 28 февраля 1880 года в России, в армянском городе Новая Нахичевань, близ реки Дон (ныне входит в Ростов-на-Дону). Предки Сарьяна были выходцами из Ани – древней столицы Армении. Родители будущего художника занимались земледелием. В семье было восемь детей, жили трудно. Между тем Сарьян с особым вдохновением часто вспоминал детские годы, проведённые в степи. Детское восприятие мира навсегда определило роль природного солнечного света и естественного несмешанного цвета в визуальном восприятии художника.
В 1895 году Мартирос Сарьян окончил общеобразовательное армяно-русское городское училище Новой Нахичевани. После окончания школы Сарьян поступил на работу в почтовую контору. Здесь в свободное время он перерисовывал картинки из журналов и делал наброски с интересных типажей, встречающихся среди посетителей конторы. Старший брат Сарьяна, Ованес, поддержав увлечение Мартироса, познакомил его со своим приятелем, художником А. Арцатбаняном, студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Оценив природное дарование юноши, Арцатбанян подготовил Мартироса к вступительным экзаменам.
В 1897 г. семнадцатилетний Мартирос Сарьян становится студентом Московского училища. Занятия в открытых при училище мастерских известного русского импрессиониста К. Коровина и замечательного живописца В.Серова развивали профессиональные навыки молодого художника.
В начальный период портреты и пейзажи Сарьяна ещё не обнаруживают индивидуального почерка художника, однако уже эти работы свидетельствуют о мастерстве начинающего художника.
Поездки на Кавказ в 1901-1903 гг. стали для Сарьяна истинным откровением.
Летом 1902 года художник побывал в Ани, древней столице Армении. «В красочных уголках юга, в древней нашей стране я вновь обрёл сказочный мир моего детства», — рассказывал художник.
Под воздействием южного солнца и создаваемых им оптических цветовых эффектов меняется палитра и образная система первых творчески самостоятельных работ Сарьяна. «Самый трудный период моей жизни — это время первоначальных исканий, — вспоминает художник. — …Проторенные дороги не удовлетворяли меня… Я решил следовать своим собственным устремлениям… Всё, что я писал с 1904 года, было сплетением реальности и фантастики. Реальности, потому что я писал под впечатлением увиденного; фантастики, поскольку я синтезировал это в своём воображении.»
В 1904-1907 гг. Сарьян создаёт акварельный цикл «Сказки и сны». Изображая простые по форме фигуры людей и животных на фоне многообразной, пока условной по характеру природы, Сарьян добивается необычной пластики и мелодичности.
Некоторые листы этого цикла были экспонированы в 1907 году в Москве, на выставке «Голубая роза», где впервые были представлены работы русских художников-символистов.
С 1908 года в произведениях Сарьяна акварель полностью заменяется темперой. Такие работы, как «У колодца, жаркий день», «У моря. Сфинкс», обнаруживают развитие красочной палитры художника. Чистые, звучные краски ложатся на картон отдельными длинными мазками, создавая искрящиеся переливы цветовой гаммы, насыщенной солнечным светом. Среди них выделяется созданная в 1905 году картина «Чары солнца». Простой, незамысловатый сюжет строится здесь путём гармоничного сочетания обобщённых, силуэтных форм, выписанных яркими красками. Звучное колористическое решение этой композиции предшествует знакомству Сарьяна с работами Матисса, основоположника французского фовизма. Первые выставки работ французских художников конца ХIХ — начала ХХ вв. из коллекции С.Щукина и И. Морозова были открыты в Москве лишь в 1906 году. Свои первые впечатления о новых принципах живописи европейских мастеров Сарьян выразил в одном из своих писем 1908 года: «Поразителен Гоген своей новой религией, открывшей сокровенный духовный мир дикарей европейцу. Бесподобен Сезанн, твёрд, убедителен в своей плотной и сверкающей живописи. Очень интересен Ван Гог, искатель беспокойный и больной». ( «Мартирос Сарьян. Письма», С. 72). Вместе с тем Сарьян признавался, что знакомство с французами ещё более окрылило его и убедило в верности избранного пути и своих взглядов на живопись.
Многие художники России испытали в тот период влияние новой французской живописи. Однако работы Сарьяна отличались особыми средствами выразительности. В основе стилистических принципов армянского художника лежит соотношение больших плоскостей несмешанных чистых цветов, создающих обобщённую характеристику визуально воспринимаемых форм и пластики их движения. Сарьяну была близка стилистика средневековой армянской миниатюры, которую отличает взаимодействие контрастных цветов и простых ритмических линий, создающих символические формы, присущие непосредственности народного мышления. Подобная особенность художественного языка была творчески развита в произведениях Сарьяна и во многом определила своеобразие его стилистических приёмов.
В 1909 г. на смену фантастическим грёзам постепенно приходят более реальные, непосредственные наблюдения природы и окружающего мира. Намечается развитое в последующий период изменение технических приёмов, сюжетных мотивов и общей системы художественных образов. В картинах «Автопортрет», «Бегущая собака», «Гиены» кристаллизуется яркая, звучная палитра, цветовые гармонии покоряют лаконизмом и точностью образной характеристики. В этот период Сарьян активно участвует в выставках, организованных журналом «Золотое руно».
Поездки на Восток (1910 -1913)
Интерес к восточной культуре стал определяющим на пути развития европейского и русского искусства XX века. Но в творчестве Сарьяна, художника армянского происхождения, обращение к Востоку стало и важным этапом самопознания. Желание познать мир Востока и себя, как часть этого мира, руководило художником в период путешествий в Египет (1911 г.) и страны Среднего Востока – Турцию (Константинополь,1910 г.), Персию (1913 г.).
«У меня была цель – понять Восток, найти характерные его черты, чтобы ещё больше обосновать свои искания в живописи, — писал художник. — Я хотел передать реализм Востока, найти убедительные пути изображения этого мира,…выявить его новое художественное осмысление».
«Я прожил в Константинополе почти два месяца и за это время хорошо поработал, — вспоминает Сарьян. — Самый большой интерес для меня представляла улица, ритм её жизни, яркая толпа и собаки…, жившие здесь целыми семейными стаями». ( «Из моей жизни», С.102). В этот период Сарьян пишет исключительно темперой на белом плотном картоне, обобщая в каждой картине свои самые яркие впечатления. «…Когда
По возвращении из Константинополя Сарьян представил свои новые работы на выставке «Московского товарищества художников». Картины «Глицинии», «Фруктовая лавочка», позднее «Улица. Полдень» были приобретены Третьяковской галереей. Это был первый случай, когда галерея приобретала работы молодого художника-новатора. Картины Сарьяна, выставленные в Риме осенью 1911 года, вызвали живой интерес в художественных кругах.
Поездка в Египет обогатила творчество Сарьяна новыми работами, ставшими ярким выражением его самобытного стиля. В Египте художника более всего поразила нерасторжимая связь древней культуры с современностью. «При выходе из Булакского музея можно было увидеть тут же на улице людей, которые словно и были теми натурщиками, с которых высекались выставленные в музее скульптуры. У них тот же тип лица, жесты, манера ходить с приподнятыми плечами…Будто шли они прямо из глубины тысячелетий… и пришли эти люди прямо в сегодня вместе с изумительными памятниками, воздвигнутыми их предками, на заре человеческой цивилизации».
Идея вечности и бессмертия духа, воплощённая в египетском искусстве, была созвучна мировоззрению Сарьяна, глубоко верившего в то, что человек не умирает, ибо он — сама природа. Маски, привезённые художником из Египта, стали в его творчестве символом вечного бытия духа.
В 1912 году Сарьян вновь отправляется в Армению, на сей раз в северо-западные её районы (Ардануч, Ардвин, Ардаган). Здесь, в отличие от жёлтого моря египетской пустыни, где контрасты зелёного и синего были особенно резкими, глаз художника уловил более мягкие, приглушённые соотношения характерных для данной местности красок.
В 1913 году Сарьян побывал в Персии. Вобрав в себя впечатления о быте и культуре этой страны, художник создал несколько композиционных картин на персидские темы уже в своей московской мастерской.
Новый этап творчества (1914 -1920)
Сарьян отличался огромной взыскательностью к самому себе и удивительным чутьём истинного в искусстве. «Мне не нравился мой успех, я боялся стать модным художником, — признавался он. – Я чувствовал настоятельную необходимость обновить моё искусство, не допускать появления в нём штампов и трафаретов».
Художник намеревался продолжить свои путешествия на Восток, мечтал побывать в Китае, Японии, Индии. Но Первая мировая война полностью расстроила его творческие планы художника.
Весной 1914 года Сарьян уезжает в Тифлис (Грузия), участвует здесь в работе Армянского этнографического общества, едет в Гохтан (Южная Армения, ныне входит в Азербайджан).Свои новые работы, пейзажи и натюрморты, Сарьян выставляет в Москве, на очередной выставке журнала «Мир искусства», затем участвует в Балтийской выставке в Мальмё (Швеция). Одна из картин Сарьяна, «Дерево» (1910), осталась в собрании художественного музея Мальмё.
Однако дальнейшее развитие творчества художника было прервано трагическими событиями в Армении. «Но вот в 1915 году я узнал о бедах, вновь павших на долю Армении. Бросил всё и уехал на родину. В Эчмиадзине и вокруг него я встретил толпы людей, бежавших от геноцида из Турецкой Армении… На моих глазах умирали люди, а я почти ничем не мог им помочь… Я тяжело заболел, меня увезли в Тифлис с явными признаками глубокого душевного расстройства», — вспоминал Сарьян.
Художник долго не мог работать. Но первое, что он создал после пережитого, была картина, изображающая огромный букет красных цветов. Путь спасения был найден: «Искусство должно призывать человека к жизни, к борьбе, вневременными, общечеловеческими мотивами внушать ему веру и надежду, а не подавлять его описанием трагичных сюжетов».
В конце 1915 года Сарьян вновь участвует в очередной выставке «Мира искусства».
В 1916 году вместе с собравшимися в Тифлисе армянскими живописцами Е. Татевосяном, В. Суренянцем, П. Терлемезяном Сарьян основывает «Товарищество армянских художников», создаёт его эмблему. «Едва оставшийся в живых народ стремился сплочением прогрессивных духовных сил залечить свои тяжёлые раны», — писал Сарьян.
Начался новый этап жизни и творчества Сарьяна: «В эти дни страданий я всем сердцем, всем своим существом породнился со своим народом. И не было бы меня как художника, как личности, если бы не выросло во мне это чувство родины. Ей я посвятил всё своё дальнейшее творчество».
17 апреля 1916 года состоялось венчание Мартироса Сарьяна с Лусик Агаян в сельской церкви (Цхнеты). В Москве вышла в свет оформленная Сарьяном антология «Поэзия Армении» под редакцией В. Брюсова. В конце 1917 года художник в последний раз участвует в очередной выставке «Мира искусства».
В 1917 году Сарьян переезжает с женой в Нахичевань, в дом матери, но часто бывает в Тифлисе, где его застаёт Октябрьская революция.
В семье Сарьянов рождается сын, Саркис, впоследствии литературовед, специалист по итальянской и армянской литературе.
В 1918—1919 годах Сарьян живёт с семьёй в Новой Нахичевани. Художник становится инициатором создания и первым директором Армянского краеведческого музея в Ростове. На выставке «Лотос», где участвовали армянские и русские художники, Сарьян выставляет 45 работ. Помимо ранних, здесь были представлены и последние картины, развивающие в новом качестве восточную тематику: «Портрет Н. Комурджян» (1917), «Старый Тифлис» (1917), «Красная лошадь» (1919). Художник оформляет «Красную книгу» Гр. Чалхушяна о трагедии армянского геноцида, создаёт эскиз для обложки книги стихов М. Шагинян «Ориенталия».
В 1920 году рождается второй сын Сарьяна, Газарос (Лазарь), впоследствии известный композитор.
В 1921 году, по приглашению председателя Совета народных комиссаров Армении А. Мясникяна Сарьян переезжает с семьёй в Ереван на постоянное жительство. Здесь он организует Государственный музей археологии, этнографии и изобразительного искусства, принимает участие в создании Ереванского художественного училища и Товарищества работников изобразительного искусства.
В 1922 году по эскизам Сарьяна были созданы герб и флаг Советской Армении. Собирательный образ возрождённой родины художник запечатлевает в эскизе для занавеса Первого драматического театра в Ереване.
Совершая поездки в разные районы Армении, художник создаёт картины на пленэре, созерцая и как бы выхватывая у природы быстро меняющиеся под воздействием солнца соотношения красок. Желание передать реальную, вещно-предметную сторону природы и жизни народа приводит к быстрой, этюдной манере письма маслом. Словно кадр за кадром встают перед нами обожжённая солнцем долина ( «Армения, этюд»), низкие глинобитные домики с плоскими крышами ( «Ереван, этюд»), летний зной ( «Арагац летом») и приятная прохлада тенистых садов ( «Дворик в Ереване»). Минуя импрессионистическую манеру письма, преображающую предмет в цветосветовую субстанцию, Сарьян стремился своеобразным живописующим рисунком, в котором сконцентрированы характерный цвет и линия формы, создать полнокровный образ в его материальной и объёмной целостности. Однако это не пассивное воспроизведение виденного, а умение силой активного воображения в одном остановленном кадре передать внутреннюю сущность реальной, развивающейся во времени и пространстве жизни.
В работах 1924 года вновь преобладает характерное для Сарьяна обобщение образа, воссоздающего картину мира, не ограниченного пределами данной страны, а активизирующего наше эмоциональное и интеллектуальное восприятие жизни в целом ( «Ереван», «Полдневная тишь», «Пёстрый пейзаж» и др.). Свои новые работы Сарьян экспонирует на XIV Международной выставке (Биеналле ди Венеция).
Живший в ту пору в Италии армянский поэт Аветик Исаакян, впоследствии близкий друг Сарьяна, опубликовал в газете «Айреник» (Париж, 5 августа 1924 г.) статью, в которой оценил творчество художника как явление огромной исторической важности для развития армянской культуры. «Он подводит научную основу под нашу живопись,- писал поэт,- или точнее, пробуждает и развивает старое, так как элеметны этого нового искусства живут в глубине веков нашей матери-родины».
Итальянская пресса также высоко оценила искусство армянского мастера. «Картины Сарьяна являются ярким выражением такого сильного и самобытного темперамента, что не могут не произвести сильнейшего впечатления на зрителя. И краски его, и рисунок заслуживают большого внимания с точки зрения исканий современного искусства», — писал итальянский критик Дж. Спровиери.
В 1925 году впервые за советские годы картины Сарьяна экспонировались в Москве, на выставке «Четыре искусства». Работы армянского мастера были высоко оценены столичной прессой. Летом этого же года картины, оставшиеся после выставки 1914 года в Мальмё (Швеция), были переправлены И. Грабарём на выставку русского искусства в музей Лос-Анджелеса. В конце года Мартиросу Сарьяну было присвоено звание Народного художника Армении.
В Париже (1926 -1928)
После успеха на выставке в Москве Сарьяну была предоставлена возможность поехать за границу. «Я хотел непременно побывать в столице художников – Париже», — признавался Сарьян.
В Париже Сарьян дважды экспонировал свои работы на выставках русского и армянского искусства, но главной была его персональная выставка, открывшаяся в январе 1928 года в салоне Ш.-О. Жирара. Текст к каталогу выставки был написан известным критиком Луи Вокселем. Экспонировалось около сорока картин, созданных художником в Париже. В произведениях парижского периода преобладает армянская тематика, получившая качественно новую разработку. Лишь в нескольких этюдах Сарьян обращается к набережным Сены, Марны, даёт вид из своей мастерской. Эти этюды отличаются соотношением мягких переходов не слишком сильных, но чистых тонов. В этот период художник также оформляет пьесу «Зулейка» К.Гоцци для театра Н.Балиева «Летучая Мышь».
Искусство Сарьяна пользовалось в Париже редким для иностранца успехом, «экзамен», как выражался сам художник, был выдержан. Однако сегодня трудно судить об этом важном периоде творческой эволюции художника. На обратном пути в Армению картины Сарьяна сгорели на корабле. «Французский пароход „Фиржи“, который вёз мои картины, должен был погрузить в Новороссийском порту яйца и с этой целью забрал с собой древесные опилки. Ящики с картинами были уложены как раз на этих опилках… В Константинопольском порту на корабле по случайной причине, или преднамеренно, возник пожар – загорелись опилки – и… от моих сорока картин остался лишь небольшой клочок холста», — с болью вспоминал художник. Уцелели только те картины, которые были проданы Сарьяном в Париже, а также несколько этюдов, которые он вёз с собой.
Среди них «Гегамские горы» (1927), «К роднику» (1926), «На Марне» (1927), «Из окна мастерской» (1927), Национальная галерея Армении), «Газели» (1926).
Снова в Армении (1929 -1945)
Судьба уготовила художнику тяжёлое испытание. Но, как это и было свойственно творцу удивительно жизнеутверждающего искусства, мобилизовав свою волю, Сарьян постепенно возвращается к работе. Как писал А.Эфрос, «…мало было привезти с собой запас сил и обострённое мастерство. Надо было ещё найти в них соответствие тому, что делалось вокруг…Сарьяну предстояло нагонять свою страну, но нагонять не приспособленцем…, а тем же подлинным и строгим к себе художником, каким он был всегда» ( «О Сарьяне», С. 128).
А вокруг шло строительство нового Еревана, ранее представлявшего собой беспорядочно громоздящиеся низкие глинобитные строения. «Но, когда со всех сторон застучали молотки, когда мысль заработала и мускулистые руки приступили к работе, всё изменилось. Ереван стал постепенно светлеть и оживать». ( «Из моей жизни», С. 125). В этот период излюбленным жанром Сарьяна становится городской пейзаж. Лаконизм сюжетной основы, предельно упрощённое, силуэтное решение человеческих фигур в их характерном движении — таков сарьяновский стиль этих лет. Одна за другой появляются картины: «Ереванский дворик весной», «Старый Ереван» (1928, Третьяковская галерея), «Старое и самое новое» (1929, Русский музей), «Берега Зангу в Ереване», «Уголок старого Еревана», «Строительство моста» и другие.
В 1928 -1929 годах Сарьян участвует на различных выставках в Ереване и Москве.
С 1930 года яркие, отражающие передовые поиски современной живописи, полотна мастера постоянно экспонировались на выставках советского искусства в Европе (Стокгольм, Вена, Берлин, Венеция, Цюрих и др).
В 1930 году в оперном театре Одессы состоялась премьера оформленной Сарьяном оперы А. Спендиарова «Алмаст», а в 1932 году в московском театре им. Станиславского – постановка оперы Н. Римского-Корсакова «Золотой петушок» (Сарьян оформил второй акт). 1932 год был знаменателен и другим событием в жизни Сарьяна: в Ереване закончилось строительство его дома с мастерской. Решение создать для художника специальные условия для жизни и работы было принято правительством Армении ещё в 1924 году, после успеха Сарьяна на венецианской выставке.
В 1934 году Сарьян едет в Туркмению, создаёт серию картин, в которых ощущается давняя любовь художника к Востоку. Под редакцией известного армянского поэта Е. Чаренца выходит иллюстрированная Сарьяном поэма персидского поэта Фирдоуси «Рустам и Зохраб».
Однако именно в начале 1930-х стала последовательно проводиться сталинская политика идеологического давления на деятелей культуры. Постановления 1932 года ограничивали свободу творчества, политика «железного занавеса» ограждала Сарьяна от общения с западной культурой, вырывая его творчество из контекста мировой современной художественной жизни.
На требования создать прославляющий портрет вождя страны Сталина Сарьян отвечал, что привык писать с натуры.
В 1937 году были сожжены созданные Сарьяном 12 портретов передовых армянских государственных деятелей и представителей интеллигенции, подвергшихся репрессии как «враги народа». Но один из этих портретов, спрятанный работниками музея, уцелел. Это портрет поэта Егише Чаренца (1923).
В 1939 году художник создал ещё одно большое панно для армянского павильона сельскохозяйственной выставки в Москве. Обязательный портрет вождя страны не фигурировал в огромном пейзаже Армении. Пришлось установить на фоне сарьяновского панно скульптуру Сталина, исполненную Г. Кепиновым.
В эти годы Сарьян писал очень мало картин. Среди его работ преобладали эскизы к театральным декорациям, иллюстрации к книгам.
В годы Второй мировой войны (1941-1945) художнику была предоставлена некоторая свобода творчества. Сарьян создал серию прекрасных портретов деятелей культуры. А выражением гражданской позиции художника явился тот факт, что его младший сын ушёл на фронт. Ведь решалась и судьба Армении. Переживания тех лет нашли выражение в картине «Из жизни художника. Портрет Лусик Сарьян», а также в знаменитом автопортрете «Три возраста». Эти работы явились новаторскими в жанре портрета. Посредством характерного для восточной живописи сопоставления разновременных событий художник раскрывает внутреннюю жизнь и психологическое состояние своих моделей. Так, мандарин в руке жены в зеркале отражается письмом, которое ждали от сына. А вековую историю родной земли, которую надо было уберечь от врага, художник сопоставляет с тремя ипостасями своей жизни, читающимися как внук, отец, дед.
В связи с Победой и возвращением сына Сарьян создал самое большое своё полотно в жанре натюрморта — «Армянам — бойцам Великой Отечественной войны.
„Цветы“ (1945, Национальная галерея Армении).
В 1941 году Мастер был удостоен Государственной премии за оформление оперы А. Спендиарова «Алмаст», новая постановка которой состоялась в дни Декады армянского искусства в Москве (1939).
В 1947 году была создана Академия художеств СССР, и Сарьян был избран действительным её членом. Но вместе с тем Сарьяну было предъявлено самое тяжёлое в те годы для художника обвинение в формализме (1948).
Сарьян тяжело переживал необоснованные нападки критики. В порыве боли и разочарования он разрезал один из своих лучших холстов 1910-х годов – «Большой восточный натюрморт». К счастью, молодые художники, которыми всегда был окружён Мастер, вырвали из рук Сарьяна куски холста, обратную сторону которых художник намеревался использовать для новых работ. Картина была восстановлена, но рубцы на ней заметны и по сей день.
В 1951 году Сарьян едет в санаторий «Узкое» в Подмосковье — лечить сердце. Здесь он постепенно приходит в себя, присущие художнику жизнестойкость и вера в силу искусства возвращают его к работе. В эти годы в творчестве Сарьяна продолжает развиваться наметившийся ещё в 1933-1935 годах, но постоянно прерываемый, интерес к портретному жанру. В 1950-х Сарьян писал портреты своих современников, не столь великих, но мыслящих и переживающих весь драматизм своего времени. Сарьян никогда не заставлял портретируемого позировать в искусственной, быстро утомляющей позе. Он беседовал с ним о самых волнующих его вопросах, о наболевшем, и тот непроизвольно принимал характерную для себя позу и выражение лица. Это-то и схватывал художник, быстро, в два сеанса, заканчивая портрет.
С приходом к власти Н. С. Хрущёва ситуация в сфере искусства во многом изменилась. Свободнее вздохнул и Сарьян. Новое развитие в его творчестве получает жанр пейзажа. Художник снова ездит по Армении, создаёт серию пейзажей в Двине (1952), на Севане (1953), в Лори (1952), в Бюракане (1957-1958). В его картинах вновь предстают обласканный кистью мастера Арарат, характерные горные хребты Армении в сиянии солнечных красок. Работы этого периода были объединены в цикл «Моя Родина», за который в 1961 году Сарьян получил Ленинскую премию.
В 1965 году широко отмечался 85-летний юбилей художника, состоялись его персональные выставки в Москве и Ереване. Мастер был удостоен звания Героя Социалистического Труда. На киностудии «Арменфильм» был создан фильм «Мартирос Сарьян» (реж. — Л. Вагаршян, автор текста — И. Эренбург).
В 1966 году Сарьян получил Государственную премию Армянской ССР. Вышла в свет книга мемуаров художника «Из моей жизни» (на арм. яз., позднее была издана на четырёх языках).
В ноябре 1967 года в Ереване открылся Дом-музей Мартироса Сарьяна. Персональные выставки художника состоялись в Румынии, Чехословакии, Венгрии, ГДР.
В 1971-1972 годах Сарьян создал серию рисунков фломастером. В них очевиден возврат художника к гармоничной мелодике и пластике раннего акварельного цикла «Сказки и сны». Но рисунки эти отличаются неким медитативным погружением в образы армянской природы, жившие в сердце и памяти художника. Последний из рисунков датирован Мастером 04.04.72, то есть за месяц до его смерти…
ВОЛШЕБНЫЙ СВЕТ МАСТЕРА
К 40-летию Дома-музея Мартироса Сарьяна (2007 год)
«Очень рад, что Эривань строится и превращается в столичный город. Я тоже мечтаю выстроить домик и мастерскую и даже отдельную галерейку для своих вещей», – так в 1927 году писал о своем будущем доме великий художник Мартирос Сарьян.
В те годы это казалось несбыточной мечтой, но Сарьян принадлежал к той когорте романтиков, которым удавалось претворять в жизнь самые смелые проекты. Только такой одержимый человек, как Сарьян, мог в 1919 году в условиях голода и разрухи создать в Новой Нахичевани Армянский краеведческий музей. Талант организатора поможет Сарьяну в еще более экстремальных условиях с 1921 по 1924 годы организовать первый в истории Армении Государственный музей, заложив тем самым основы сразу четырех музеев – Исторического, Этнографического, Музея литературы и искусства и Национальной картинной галереи.
В 1931 г. начинается строительство того самого «домика с мастерской», о котором мечтал мастер, но пока без «галерейки». Проект дома Сарьяна был создан другим одержимым романтиком – великим зодчим Александром Таманяном.
Место для строительства дома было выбрано неслучайно. Рядом располагалась церковь XVII века – Сурб Зоравор. Таманян спроектировал мастерскую на втором этаже дома так, чтобы, выходя на балкон, художник мог видеть Арарат и купола Зоравора. В 1937 году, когда многие церкви старого Еревана варварски разрушались, Сурб Зоравор был спасен стараниями Мартироса Сарьяна, и, начиная с 1932 года, 40 лет его жизни прошли под священный звон его колоколов. Художник часто писал Сурб Зоравор, окруженный цветущими абрикосовыми и персиковыми деревьями.
Сарьян был великим тружеником, он много и плодотворно работал. Картинами были увешены все стены жилой части дома, а в мастерской они висели в три ряда и стояли штабелями вдоль стен по всему периметру. Ежедневно, особенно в поздний период его жизни, в мастерскую без конца шли посетители – гости со всего мира: государственные деятели, художники, композиторы, писатели, артисты, студенты… Сарьян не переставал думать о создании собственной галереи, возможно, даже авторского музея.
В письме от 01.05.1951 г. Сарьян обращается к своим родным со следующим призывом: «Копить деньги и приобретать вещи музейного значения… Давайте создадим всей семьей Сарьяновский музей. Директором назначаю мою жену Лусик Казаровну Сарьян, ученым секретарем – Саркиса Мартиросовича, а роли остальных выяснятся в процессе деятельности». Мартирос Сергеевич уже тогда сознавал, что по мере возможности следует приобретать у частных коллекционеров свои же проданные
В 1964г. по решению правительства Армении началось строительство Музея Сарьяна. Проект осуществил известный архитектор Марк Григорян. К жилому дому Сарьяна было пристроено трехэтажное здание. Подготовил музей к открытию его первый директор – сын художника, композитор, педагог, общественный деятель Лазарь Сарьян. Мастер с большим волнением готовился к открытию музея. Он лично заказал Ереванской ковровой фабрике дорожки и ковры, которые по сей день украшают мраморные лестницы всех трех этажей музея.
Создание музея в первую очередь стало возможно благодаря тому, что Мартирос Сарьян подарил своему музею пятьдесят работ – 30 живописных и 20 графических, которые и легли в основу будущей коллекции. Кроме того, он составил список принадлежащих ему картин, которые он хотел бы видеть в экспозиции музея. Эти работы были оценены государственной оценочной комиссией при Министерстве культуры Армении и со временем были приобретены. Таким образом, Сарьян в общих чертах определил основные приоритеты будущей коллекции своего музея.
Дом-Музей Мартироса Сарьяна. Ереван
Торжественное открытие Дома-музея состоялось 26 ноября 1967 г. За два месяца до открытия новым директором музея был назначен искусствовед Шаэн Хачатрян, который проработал на этой должности до 2002 года. За прошедшие годы было организовано множество выставок в Армении и за ее пределами. Самые значительные из них – выставки, посвященные 100-летию М. Сарьяна в Академии художеств СССР в Москве (1980) и в Музее современного искусства в Центре им. Ж. Помпиду в Париже (1980), «Цветы Сарьяна» в Москве (1985) и в Париже (1986), «Мартирос Сарьян» в Дармштадте (1986), «Сказки и сны» в Третьяковской галерее в Москве (1995), «Страна парящего солнца» в Музее Пикассо в Антибе (2003), «Сарьян, или Краски Армении» в Музее города Исси Ле Мулино (2007).
Значительно были обогащены фонды музея – прежде всего за счет приобретения картин из собрания семьи художника (97 произведений), у других частных владельцев (29), а также путем обменов с другими музеями (7), через фонды Министерства культуры Армении (16) и за счет поступлений от разных государственных учреждений (13). Особенно хочется отметить имена людей, в разные годы подаривших музею работы Сарьяна: А. Азарян, Г. Басмаджян, М. Каганович, М. Киреева, А. Коджоян, В. Матевосян, братья Петросян, Г. Саркисян, Л. Сарьян, В. Спиваков, Ш. Хачатрян, Г. Яникян и др.
Открытие музея стало значительным событием в культурной жизни республики. Наряду с Картинной галереей Армении Дом-музей Сарьяна стал центром, где были выставлены наиболее значимые картины мастера. Он уникален тем, что здесь собраны и представлены произведения всех периодов творчества мастера – от первых, дошедших до нас ранних рисунков, до самой последней графической работы, созданной 4 апреля 1972г., за месяц до смерти. В настоящее время музей обладает самой полной и крупной коллекцией произведений Сарьяна.
В этом году Дому-музею М. Сарьяна исполняется 40 лет. Наряду с достижениями прошлых лет перед музеем стоит немало задач, которые еще предстоит решить. Сегодня многие произведения мастера нуждаются в принятии срочных и безотлагательных мер по их восстановлению и сохранению. Необходимо техническое преобразование музея для обеспечения стабильного температурно-влажностного режима. Эти задачи необходимо решать в комплексе и как можно быстрее. Необходима также частичная реконструкция здания музея для расширения выставочных площадей и создания необходимой сегодня инфраструктуры (конференц-зал, библиотека-архив, книжная лавка и др.). Только год назад было создано и оборудовано специальное хранилище фондов музея.
В 2009 г. музей планирует издать оригинальный текст – рукопись книги М. Сарьяна «Записки из моей жизни» на русском языке, над которой он работал с 1940 года. Мы надеемся, что, ознакомившись с оригинальным текстом книги Сарьяна, читатель убедится в том, что художник обладал также незаурядным писательским даром. Музей ставит перед собой также задачу публикации важной для сарьяноведения части эпистолярного наследия, создания полной летописи жизни и научной биографии художника.
Еще одна важная задача – это создание наиболее полного оцифрованного каталога всех известных живописных и графических произведений Сарьяна. Эта работа производится научными сотрудниками музея при содействии семьи художника. Музей Сарьяна обязан защитить высокохудожественное, подлинное искусство мастера от наводнивших сегодня арт-рынок бесчисленных подделок. Ведь некоторые фальшивки за последние годы появились даже на страницах альбомов Сарьяна, изданных в России и за рубежом.
Дом-музей налаживает новые связи с европейскими и российскими музеями, в которых в ближайшие годы будут организованы выставки произведений Сарьяна.
Подводя своеобразный итог 40-летней деятельности музея и наметив приоритеты развития в обозримом будущем, мы надеемся, что сможем побороть негативные последствия политики «железного занавеса» и искусство Сарьяна будет наконец интегрировано в историю мировой художественной культуры, заняв в ней свое достойное место.
Посетив в октябре этого года Дом-музей М. Сарьяна, всемирно известный итальянский сценарист, поэт, художник Тонино Гуэрра оставил следующую запись: «Приехать в Ереван и не посетить музей великого художника Сарьяна – все равно, что потерять волшебный свет всей вселенной. Сегодня утром я преисполнился желания жить. Спасибо, Сарьян!»
Полный каталог работ
«Каталог работ Сарьяна создавался еще при жизни, и он сам этим занимался – Сарьян был человеком, любящим четкость. Его супруга, Лусик Лазаревна, помогала ему в работе. В свое время эти материалы помогли искусствоведу Рубену Дрампяну в издании каталога работ Сарьяна. На сегодняшний день он является наиболее полным. Но мы готовим свой каталог. Нам известно около пять тысяч работ кисти Сарьяна. Однако в альбомах в изданном виде нам известно всего 700-800 произведений из этих пяти тысяч. Без этого каталога иметь полное представление о наследии художника сложно. И важно, чтобы под названиями были представлены и картины, так как под одним и тем же названием у Сарьяна есть несколько пейзажей или натюрмортов. Это, конечно, очень трудоемкая работа. К сожалению, прежний директор Шаген Хачатрян, который возглавлял музей на протяжении 36 лет, не передал нам результаты проделанной им работы. Добавлю, что уже идет съемка работ Сарьяна в Третьяковской галерее. Даже в этой известной галерее не все работы известны нам в репродукциях. Та же ситуация и во многих российских музеях, в том числе Центральном театральном музее имени Бахрушина, в Музее искусств народов Востока.
Недавно я побывала в Ванадзоре, в музее Степана Зорьяна, там обнаружила совершенно потрясающий портрет кисти Сарьяна 1945 года. Эта работа никогда не воспроизводилась. Даже в Армении остаются работы, которые никогда не были представлены в каталогах».
Р. Сарьян
ТВОРЧЕСТВО САРЬЯНА
Самое главное в живописи — цвет, сочетание красок. Если художник не пользуется возможностью свободного и непринужденного владения цветом, то этим он лишает себя самого существенного — радости.
Эти слова Сарьяна (1880-1972) — ключ к пониманию его искусства. Все содержательные и формальные компоненты его живописи — пластика, рисунок, композиция, свет,- находятся в прямой зависимости от выразительности цвета.
Художник неоднократно говорил о значении для его искусства открытий импрессионизма. Импрессионисты вывели живопись из мастерских на воздух, обогатили ее солнечным светом, освободили от тяжелых серых и коричневых теней. Подлинным героем их картин стал свет, изменчивый и изменяющий краски и формы предметов. Культ света привел в конце концов Клода Моне к растворению цвета в дрожащем мареве воздуха.
Становление творчества советского художника Мартироса Сергеевича Сарьяна происходит в начале XX века, когда на смену импрессионизму в европейской живописи уже пришли течения, сделавшие из уроков импрессионизма свои выводы. Начатое импрессионизмом «освобождение цвета» довершается художниками Ван Гогом, Гогеном и особенно Матиссом. Избавляя цвет от передачи мгновенных оптических впечатлений, они усиливают его интенсивность, напряженность, активность воздействия. Матисс, более других увлеченный самодовлеющими колористическими задачами, вводит в живопись крупные плоскости локального цвета, обобщает силуэты, опускает второстепенные детали.
Сарьян был знаком с поисками французских художников не только по собраниям московских коллекционеров, в которых они были прекрасно представлены, но и по выставкам «Золотого руна» в Москве.
Первые живописные опыты Сарьяна близки к работам французов только самыми общими устремлениями к новым формам художественного выражения. Их скорее нужно соотнести с исканиями круга молодых живописцев, вместе с которыми он выступил в 1907 году на выставке «Голубая роза» и позже на выставках «Золотого руна». Ближе всего к Сарьяну были П. Кузнецов, П. Уткин, К. Петров-Водкин. Произведения художников «Голубой розы», различные по манере исполнения и художественному уровню, объединялись общей склонностью к символической емкости образов, которая достигалась обращением к сказочной и фантастической тематике, метафоричностью цвета, его музыкальностью, ритмичностью. Художники этого круга тяготели к примитиву, многие из них отдали дань ориентализму, то есть искали ответа на волновавшие их вопросы живописи в искусстве и жизни экзотического Востока.
Свои ранние работы Сарьян назвал «Мечтами» и «Сказками». Поэтической расплывчатостью, эмоциальной зыбкостью, смутностью они похожи на многие другие произведения «Голубой розы». «Чары луны», «Озеро фей» — названия картин Сарьяна этого периода говорят сами за себя. Интерпретация восточной темы в них еще не свободна от стилизации в духе «Мира искусства». «Голубая роза» декларировала разрыв с вялым эстетизмом этого ведущего объединения в русской живописи конца XIX — начала XX века, но на первых порах не избегла его влияния. Сила темперамента, бодрость духа есть уже в голуборозовских, не лишенных еще некоторой манерности работах молодого художника.
У гранатового дерева
К ним принадлежит картина «У гранатового дерева» (1907). Связь цвета с реальностью здесь несомненна, но его повышенная интенсивность и специфическая манера живописи крупными, параллельно лежащими мазками вырывают изображение из будней, сообщают ему зыбкость отражения в воде, экзотичность, недосказанность. Колорит Сарьяна в этом полотне метафоричен. Сине-зеленые мазки цвета, упруго вздымающиеся вверх, изображающие плодоносящее дерево, уподобляют его пестрому и пышному павлиньему хвосту или весело бьющему фонтану. Близость, органическое родство всех явлений природы художник ощущает в действительности и любит дать почувствовать в своем искусстве. В картине есть следы влияния иранской миниатюры — в графической изысканности и хрупкости человеческой фигуры.
Вялость, изнеженность, мечтательность в своем творчестве Сарьян полностью преодолевает уже в 1909 году, сохранив, однако, прежнюю манеру живописи крупными «штрихами» цвета. Примером нового мировосприятия является «Автопортрет» 1909 года. Он задуман как изображение человека, влюбленного в природу и осознающего себя ее частицей. Сарьян хотел написать себя озаренным солнцем, шагающим среди гор и долин. Лицо человека вылеплено длинными разноцветными мазками. Они концентрируют огромный заряд энергии, ритмически перекликаются с мазками, изображающими горную гряду, уподобляют поверхность лица рельефу гор. Здесь Сарьян чисто живописным методом воплощает идею слитности человека и природы.
Становление собственного стиля художника довершают его поездки в страны Востока, в Константинополь (1910), Египет (1911) и Иран (1913).
Паломничества на Восток совершали многие русские и европейские художники конца XIX — начала XX века. Сознательно отходя от классической художественной традиции, утвердившейся в европейской живописи с эпохи Возрождения, они искали опоры в искусстве, свободном от этой традиции. Отсюда возник интерес к народному творчеству, примитиву, архаике, детскому рисунку.
Сарьян ищет ответа на вопрос, как нужно писать, не в музеях Востока, хотя не пренебрегает изучением их коллекций, но, главным образом, у самой природы. Его картины этих лет не являются стилизациями древних произведений искусства. Они несут в себе сходный принцип видения мира, сказывающийся в стремлении к лаконизму композиционно-колористического решения, основанного на контрастах крупных плоскостей цвета, взятого в полную силу. Так, через искусство Востока Сарьян сближается с Матиссом.
Большая часть работ этого периода — городские пейзажи, запечатлевшие жизнь восточной улицы. Художник улавливает ее неповторимый строй, ритм, лицо толпы, характерность ее типов, но смысл его работ — не этнографически точное воссоздание быта, не социальный анализ, не выражение мимолетного оптического впечатления, а создание романтически-преображенного образа Востока. Этот образ тесно связан с действительностью, он также и продукт творчества художника, в нем сплетены, нераздельны реальность и условность.
Глицинии
Цвет в работах этого периода накаляется, утрачивает былую дробность, еще более декоративизируется. Художник не отказывается полностью от живописи крупными мазками цвета, они встречаются в таких его картинах, как «Глицинии» (1910), «В персидской деревне» (1913). Однако все большую роль в его полотнах начинают играть плоскости локального цвета. Чередованиями параллельных плоскостей художник строит пространство, оно сжимается и приближается к поверхности картины. Задний план становится столь же интенсивным по цвету, как первый, исчезает воздушная перспектива, смягчающая краски предметов по мере их удаления от глаза зрителя, это в свою очередь уплощает и декоративизирует работу.
«Фруктовая лавочка, Константинополь» (1910) стоит в начале этих исканий. Художник здесь уже оперирует крупными пятнами цвета, которые он расчленяет узором плодов, отчего поверхность картины выглядит дробной, как в ранних произведениях. Цвет — светоносен. Кажется, сами фрукты освещают лавочку изнутри своим теплом и сочным золотистым сиянием.
Излюбленным методом Сарьяна становится контрастное соотношение плоскостей интенсивного оранжевого и синего цвета. Эти дополнительные цвета, гармоничные и взаимно усиливающие звучание друг друга, определяют колорит большинства его восточных работ, их соотношение найдено с такой точностью, что внушает зрителю ощущение ослепительности южного солнца, беспощадности палящего зноя.
Локальный цвет Сарьяна несет в себе большие выразительные возможности. Плотная ровная синяя плоскость цвета в картине «Константинополь» (1910) воспринимается прозрачной тенью навеса, в которой пламенеют красные ковры и одежды людей.
В полной мере осуществляются мечты Сарьяна об экспрессии лапидарного цвета в картине «Улица. Полдень. Константинополь» (1910). Художник, ограничивая свою палитру только двумя красками, добивается необычайной силы впечатления света, сухого зноя.
Финиковая пальма
В картине «Финиковая пальма. Египет» (1911) лаконизм и концентрированность живописи приводят к рождению обобщенного образа, который словно подводит итог наблюдения Сарьяна над жизнью Востока. Конкретные зрительные впечатления сохраняют свою убедительность, но случайное, мимолетное, преходящее в них подчиняется вечному, вневременному, так же как в композиции картины случайность, фрагментарность, сообщая работе движение, дыхание жизни, покоряется началу организующему.
Закономерным следствием колористических поисков Сарьяна является обращение к натюрморту. Этот жанр давал художнику наибольшую свободу в обращении с формами и красками, освобождая их от власти пленэра, позволяя комбинировать в любых сочетаниях.
Виноград
В натюрморте «Виноград» (1911) плоский нейтральный фон картины заполнен немногими, обособленными друг от друга предметами. Художник добивается равновесия форм и красок сложной ритмической игрой, лишающей работу статичности. Заставляет любоваться аналогиями форм, перекличкой силуэтов, строго выверенными паузами между вещами. Цвет намечает формы предметов, но основная его задача — создание декоративно-завершенного образа.
Стиль живописи, выработанный художником во время путешествий на Восток, становится основой дальнейшего творческого развития Сарьяна.
В 1920-е годы художник поселяется в Армении. Сарьян захвачен любовью к родине, впечатлениями, источником которых является самобытность ее природы, быта, облика людей, ее атмосферы, ее духа. Все это становится теперь темой его работ. В пейзаже он ищет обобщенный образ родной страны. Больше становятся размеры его картин, шире разворот пространства, что сообщает им новое, эпическое звучание. Изменения, которые проникают в работы Сарьяна, на первых порах касаются композиции. Например, картина «Горы» (1923) отличается от работ дореволюционного периода именно композиционным, а не колористическим решением. Цвет, как и прежде, повышенно звучен и уплощен, связан с натурой и, вместе с тем, является основным средством выражения мироощущения художника. Фантастична окраска волов, на которых пашут крестьяне. Так же условен и цвет гор — оранжевых, синих, зеленых, фисташковых, испещренных, словно лоскутное одеяло, пестрыми квадратами полей. И все же выверенность отношений цвета создает картину, не только передающую определенное состояние, но синтезирующую в себе основные особенности природы Армении, ее краски, ритмы и выражающую неподдельное восхищение художника ее величием и красотой.
Композиция несет черты монументальности. Она сохраняет замкнутость, но точка зрения сверху теперь позволяет охватить взглядом огромное пространство. Оно читается план за планом. Узкую полоску поля сменяет деревня. Далее взгляд поднимается вслед за движением горы, чтобы отдохнуть на плоскогорье, затем еще и еще подъем, и так — до верхней рамы картины, в которую почти упираются верхушки дальних гор. Эта большая протяженность пространства, затрудненность движения вглубь, соединенная с медленным, натужным горизонтальным движением упряжки волов — вносит в картину эпическую величавость.
В конце 1920-х годов язык живописи Сарьяна приближается больше к натуре, что объясняется общими тенденциями развития советского искусства этого периода. Колорит, в связи с тем, что художник передает теперь световоздушную среду, утрачивает свою былую яркость и лаконизм, начинает разрабатываться в тональных градациях. Плакатная лапидарность образов в работах восточного цикла уступает место более тщательной разработке формы и цвета. Этот новый этап характеризует картина «Старый Ереван» (1928). Обширный, вытянутый по горизонтали холст заполняется несколькими нерасчлененными объемами старых глинобитных домов с глухими стенами и плоскими крышами, дома и дворики между ними располагаются уступами, один над другим, уменьшаясь по мере удаления к горизонту. Уравновешенная статическая конструкция картины едва угадывается за обилием деталей, полных движения. Каждый дворик живет своей особенной жизнью. Здесь сушится белье, там мельтешат человеческие фигурки. Так, романтически преображенный мир восточных картин Сарьяна сменяется здесь миром жизненно-конкретным, типическим. В облике старого города художник ищет характерные приметы национального уклада. Знакомые по многим ранним произведениям Сарьяна фигуры — женщины с кувшином, человека на осле,- «работают» совершенно по-новому: в них исчезает экзотичность, таинственность. В бытовом характере картины есть своя поэзия, тепло, даже значительность, идущая от панорамности композиции, завершенной слева снежной вершиной Арарата. Эта гора, как священная Фудзияма в произведениях японских художников, увенчивает многие пейзажи Сарьяна.
Более «многословными», пространственными, приближенными к натуре становятся, начиная с конца 20-х годов, и натюрморты. Вместо немногих, тщательно отобранных по формам и краскам предметов, своеобразие каждого из которых подчеркнуто нейтральным фоном, как это было в «Винограде», художник заполняет холст множеством вещей, цветов, плодов, наслаждаясь этим изобилием.
Многие из работ Сарьяна этого периода относятся к вершинам его творчества, соединяя прежнюю силу, энергию кисти с тонкостью и сложностью выражения.
Моя семья
В групповом портрете «Моя семья» (1929), одном из прекраснейших созданий зрелого мастера, свободная, насыщенная и прозрачная живопись рождает у зрителя желание возвращаться к этой работе вновь и вновь, не пресыщая, вызывая радостное удивление какой-то интуитивной мудростью. Лица женщины и ее маленьких сыновей индивидуальны, они передают портретное сходство. Но художник обобщает их черты, как это сделал древний мастер в погребальной маске, она введена в портрет почти на равных правах с живыми людьми. Такой прием сопоставления лица с маской встречается в портретах Сарьяна неоднократно. Маска, эта формула человеческого лица, лишенная примет возраста, индивидуальности, позволяет подчеркнуть характерность облика модели, жизнь ее духа. С другой стороны — уподобление живого лица маске наводит на размышления о бренности индивидуального начала и вечности общечеловеческого. Миндалевидные глаза женщины, повторяясь и видоизменяясь в лицах ее сыновей, находят свое идеальное выражение в огромных и удлиненных глазах маски — глазах вечности, глазах Востока.
К этой группе лиц художник приобщает и собственное,- в виде портрета на стене. Помещенный симметрично по отношению к маске, он вносит в композицию полотна устойчивое равновесие.
Картина «Моя семья» пленяет сложным переплетением глубоко интимного, личного и всеобщего, современного и вневременного, национального и общечеловеческого. Душевное тепло, целомудренная нежность, поэзия позволяют отнести портрет к лучшим произведениям этого жанра не только в советском, но и мировом искусстве.
Богатство внутренней жизни человека, которое в портрете XIX века передавалось психологической характеристикой, у Сарьяна выражено главным образом пластикой форм, жизнью цвета.
Сарьян говорил, что только через национальное художник может прийти к общечеловеческому. Сарьян стал основоположником армянской советской школы живописи, на многие годы определив ее своеобразие.
Работы, созданные Сарьяном в 1920-е годы и представленные в Государственной Третьяковской галерее, не являются завершением развития его творческого пути, который был неизменно плодотворным. В последующий период Сарьян обращается к тематическим картинам, продолжая работать в своих излюбленных жанрах — пейзаже, портрете, натюрморте, совершенствуя свое живописное мастерство. В 1952-1958 годы художник после наблюдений и размышлений о жизни своей страны создал цикл картин «Моя Родина», за который ему была присуждена Ленинская премия.
За свою долгую творческую жизнь Сарьян написал множество прекрасных полотен. Он удивительно проникновенно, лирично и правдиво передал величавую красоту Родины, своеобразие ее жизни, ее природы, создал образы, полные ликующей радости, раскрыл людям свой собственный мир — добрый, щедрый, солнечный.
НАГРАДЫ И ПРЕМИИ
• Сталинская премия второй степени (1941); за оформление оперного спектакля «Алмаст» А. А. Спендиарова.
• Народный художник СССР (1960)
• Ленинская премия (1961)
• Герой Социалистического Труда (1965)
• Награждён 3 орденами Ленина, 2 другими орденами, а также медалями.
В Ереване М. С. Сарьяну сооружён памятник.
РАБОТЫ
Герб Армянской ССР, основанный на эскизе Сарьяна
Картина Сарьяна «Старый Ереван» (1928) на юбилейной советской марке 1980 года.
Мартирос Сарьян на армянской купюре в 20 тысяч драмов образца 1998—2007 годов. На оборотной стороне фрагмент его знаменитого пейзажа «Армения» (1923).
СОЧИНЕНИЯ
Сарьян, М. С. Из моей жизни [Текст] / М. С. Сарьян; 2-е изд., М., 1971.
БИБЛИОГРАФИЯ
Волошин, М. Сарьян [Текст] «Аполлон», 1913.
Дрампян, Р. Сарьян [Текст]. — М.: 1964.
Михайлов А. И. Мартирос Сергеевич Сарьян [Текст] — М.: 1958.
В КИНО
Цвет армянской земли (1969) — запрещённая дебютная лента режиссёра Михаила Вартанова
ВАРПЕТ
Мартиросу Сарьяну
За окном злится зимняя вьюга,
А живу я под солнцем юга.
Оно светит мне в счастье, в несчастье –
Согревая в любое ненастье.
За окном – время первых проталин,
Еще голы и холодны дали…
Что же в них мне – ведь щедрая осень
В дар плоды золотые приносит.
Я живу средь бескрайних просторов,
Но вокруг – словно милые горы
Дарят людям волшебные краски,
Будто вынесенные из сказки.
Не страшат меня мрак и туманы
Я в волшебной Стране Сарьяна,
Что любовью его согрета…
И спасибо, Варпет, Вам за это.
Х. Наирьян (Х. О. Кристостурян)
Перевод К. Бобошко.
ИСТОЧНИКИ:
1. Дом-музей Мартироса Сарьяна [электронный ресурс] – режим доступа: www.tury.ru/excursions.php?id=5734
2. Мартирос Сарьян. Картинная галерея [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.saryan.info/gallery.php
3. Мартирос Сарьян. Martiros Saryan [электронный ресурс] – режим доступа: http://imhobest.in.ua/index.php?newsid=10613
4. Родина И. Мартирос Сарьян: в поисках радости [электронный ресурс] – режим доступа: http://rostov-dom.info/2009/10/v-poiskakh-radosti/
5. Сарьян Р. Волшебный свет мастера: к 40-летию Дома-музея Мартироса Сарьяна [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.golos.am/index.php?option=com_content&task
=view&id=19461 2007 год
6. Сарьян Мартирос Сергеевич: биография [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.rodon.org/art-071001190435
7. Сарьян М. С. Из моей жизни [Текст] / М. С. Сарьян. – М.: Изобразительное искусство, 1985. – 302 с. – (в пер.). – ISBN 5-85200-084-1.
8. Сарьян, Мартирос Сергеевич: материал из Википедии – свободной энциклопедии [электронный ресурс] – режим доступа: http://wwwhttp://ru.wikipedia.org/wiki/