БРОСОК В БЕССМЕРТИЕ
БРОСОК В БЕССМЕРТИЕ
(Об обороне Советских войск на подступах к
Ростову-на-Дону в июле 1942 года,
и освободительных боях в феврале 1943 года)
ЧАСТЬ 2
«История — это то, что было, а не наши комментарии к прошлому»
Эдуард Пятигорский
Пролог
Последние дни июля 1942-го Ростов горел…
Едкий дым уже неделю висел над городом, скрывая яркое южное солнце. Уютные маленькие дворики, парки и скверы Донской столицы, причалы на набережной и знаменитые ростовские голубятни – все погрузилось в едкие сумерки. И без того огненно-жаркое, лето подогревалось пожарами пылающих домов. Улицы города раскалившись, превратились в гигантские плавильные печи. Точно такие, как на ростовском заводе «Сельмаш». А мостовые жгли углями тех, кто находился на них. Город превратился в громадный костер, зажженный неистовой европейской инквизицией. Внутри этого костра кровавыми ранами бурлили некогда тихие районы Ростова, его площади, перекрестки, дома. Закованный в броню противотанковых ежей, вооруженный пулеметами ДОТов и лабиринтами баррикад, город сражался в бесчисленных рукопашных, рвал врага зубами, рубил саперными лопатками. Неделю тысячи почерневших от крови солдат обеих армий кололи друг друга штыками, стреляли, жгли огнеметами, давили танками, взрывали минами и гранатами. Такой жестокой уличной мясорубки мировая история еще не знала. Таких колоссальных потерь от боёв не видела ни одна армия. Дон стал красным от крови. Шло черное лето 1942-го года…
О событиях на Южном фронте летом 1942 года историки не особо распространяются. В немногих работах мемуарного и военно-исторического характера упоминается о событиях лета 42-го под Ростовом, но предельно кратко и лишь отдельными эпизодами. Замечена такая закономерность, как будто
Рубежи, рубежи, станицы, хутора… Забытые герои…Интересно, а на Донском рубеже вообще были бои в июле 42-го? Или противник форсировал Дон за один час и устремился к Ростову?
Куда делись страницы истории обороны на Донском рубеже? В этом издании мы попробуем восстановить ход событий и узнать:
- почему немецкое командование бросило на штурм Ростова-на-Дону восемнадцать дивизий со средствами усиления на фронте в сто километров, а в то же самое время на Сталинград — только 10 дивизий на фронте в триста километров?
- почему полностью укомплектованную 56-ю армию, в составе 10 обстрелянных, закалённых в боях дивизий и бригад, 19 июля без боя сняли с хорошо укреплённых позиций на реке Миус, а уже 25 июля вывели в резерв фронта на доукомплектование, — армию, в которой оставалось 18 000 бойцов из 120 000 за пять дней до этого? Что же произошло с армией за эти шесть дней?
— и как эти события повлияли на появление знаменитого сталинского приказа № 227 от 28 июля 1942 года, который вошёл в историю как приказ «Ни шагу назад!»
Неоправданные надежды
Фронт вместе с отступающими немцами еще в декабре 41-го откатился к крутым берегам реки Миус. Оттуда изредка доносятся звуки артиллерийской канонады. У стен Донской столицы относительно тихо.
На Гитлера поражение под Ростовом в 41 году произвело ужасное впечатление. Он пришел в ярость, фон Рунштедт был снят с командования, а фон Клейст обвинен в трусости. А насколько сильно было впечатление от поражения под Ростовом можно судить по следующему поступку фюрера: он лично решил разобраться с ситуацией, для чего 1 декабря прилетел в Мариуполь. Здесь Гитлера встретил командир LSSAH Дитрих, который и повез на автомобиле фюрера в расположение штаба своего подразделения в хутор на территории Неклиновского района Ростовской области. О том, что Адольф Гитлер побывал в Ростовской области говорить не принято. А, между тем, зря! Не часто поражения заставляли Гитлера выбираться из Берлина на фронт. А тем более, на Восточный фронт. А вот наша ростовская победа заставила Гитлера вылезти из Берлоги-Берлина. Еще бы, ведь впервые с 1 сентября 1939 была практически разгромлена немецкая армия, да еще и танковая, да к тому же за счет военного искусства полководцев противника! Боевая численность «Лейбштандарта» в солдатах и офицерах, а также в технике после Ростовской операции сократилась до половины. Дитриху удалось убедить Гитлера, что отход был оправдан…Ибо, в противном случае, его любимое подразделение оказалось бы полностью разгромленным.
Немцы оставили Ростов и ушли на Таганрог. И это все сильно повлияло на мировую ситуацию. В Англии в декабре шли слушания в Парламенте: «А может, нам помириться с немцами?». И тогда Черчиль впервые сказал: «Давайте подождем, их уже разбили под Ростовом»
От Ростова до Таганрога рукой подать. В Ростове наши, в Таганроге – немцы. Не удержав Ростов, Гитлер на 8 месяцев лишился возможности выхода к нефти Майкопа, Грозного, Баку. Это был первый наш успешный контрудар стратегического значения после полугода оглушительных поражений. Безвозвратные потери советских войск – 167 тысяч воинов. У первой танковой армии Клейста — 37 тысяч человек. Пять к одному — цена победы.
***
В 1942 году, советское стратегическое руководство во главе с И. В. Сталиным было убеждено, что рано или поздно враг снова обрушит удар на Москву. Это убеждение Верховного Главнокомандующего основывалось не только на опасности, угрожавшей с Ржевского выступа. Поступали данные из-за рубежа (дезинформация) о том, что гитлеровское командование пока не отказалось от своего замысла захватить нашу столицу. И. В. Сталин допускал различные варианты действий противника, но полагал, что во всех случаях целью операций вермахта летом 42 года и общим направлением его наступления будет Москва. Другие члены Ставки, Генеральный штаб и большинство командующих фронтами разделяли такое мнение.
Исходя из этого, считалось, что судьба летней кампании 1942 года, от которой зависел последующий ход войны, будет решаться под Москвой. Следовательно, центральное — московское — направление станет главным, а другие стратегические направления будут на этом этапе войны играть второстепенную роль. Это была грубая стратегическая ошибка.
От ошибочного прогноза Ставки, относительно главного удара противника, логически потянулась нить к недооценке Южного направления. Здесь не были размещены резервы Ставки — основное средство влияния стратегического руководства на ход важных операций. Не были и проработаны варианты наших действий на случай резкого изменения обстановки. В свою очередь недооценка роли Южного направления повлекла за собой терпимость к промахам командования Юго–Западного (Командующий Маршал Тимошенко) и отчасти Южного фронтов (генерал Малиновский).
Оборону по реке Дон (от Верхнекурмоярской до Азова) держала и укрепляла, создавая фортификационные сооружения, 51 армия Северо-Кавказского фронта. Уже в самом начале построения рубежа, оборона 51 армии (командующие Труфанов, позже Коломиец) на р. Дон было ослаблена Ставкой ВГК, выводом некоторых частей.
По директиве Ставки ВГК из 51А Северо-Кавказского фронта (с рубежа обороны по р. Дон) изымаются и переводятся на Сталинградский фронт:
а) Второе Орджоникидзевское пехотное училище – со станции Ремонтная.
б) Житомирское пехотное училище – со станции Зимовники.
в) Краснодарское пулеметно-минометное училище со станции Трубецкая (ныне Гигант).
Выгрузка — станция Сталинград с оружием, боеприпасами, горючим, продовольствием. Несмотря на «мясорубку», шедшую на Дону, и на полное отсутствие резервов на Южном фронте, с него снимают три свежие дивизии (переправившиеся в ст. Семикаракорской: 318; 244; 335) 24 армии, недавно сформированной и вступившей в боевые действия по деблокировке окруженных русских армий под Миллерово. Армию просто переполовинили и из шести дивизий забрали три. И без того разреженная оборона по рубежу р. Дон еще более ослабляется.
И ещё: только в 16 часов 00 мин. 21.07.42 г, когда немцы уже подошли к Ростову, Ставка ВГК наконец выдала Директиву № 170523 о разграничении районов действия, подчиненности и задачах Северо-Кавказского и Южного Фронтов.
***
28 июня 1942 года немецкие войска начали наступление ударом на Воронеж и уже 6 июля овладели городом. Между армиями Брянского и Юго-Западного фронтов возникла брешь в 300 километров в ширину и в 170 — в глубину. 7 июля немцы начали операцию «Клаузевиц», повернув войска 4-й танковой и 6-й полевой армий генералов Г. Гота и Ф. Паулюса на юг, вдоль правого берега Дона, с выходом на тылы армий двух советских фронтов. 9 июля Гитлер разделил все войска на южном крыле Восточного фронта на две группы армий: «Б» — под командованием фельдмаршала Ф. фон Бока (6-я полевая, 2-я венгерская, 8-я итальянская армии) и «А» — под командованием фельдмаршала В. Листа (1-я и 4-я танковые, 17-я полевая и 3-я румынская армии). 13 июля Гитлер приказал генерал-полковнику Э. фон Клейсту повернуть корпуса его 1-й танковой армии на запад, навстречу дивизиям 17-й армии генерал-полковника Р. Руофа, и встречными ударами танковых корпусов окружить и уничтожить севернее Ростова главные силы шести советских армий Южного фронта. Для этой операции Вильгельм Лист выделил восемнадцать дивизий, в том числе шесть танковых и моторизованных, всего до 200000 солдат и офицеров, до 600 танков и штурмовых орудий, свыше 4000 орудий и миномётов. С воздуха поддержку обеспечивали эскадры 4-го воздушного флота генерала Вольфрама фон Рихтгофена (свыше 400 истребителей и бомбардировщиков).
В составе 9, 12, 18, 24, 37, 56 армий Южного фронта к 19 июля насчитывалось: 31 стрелковая дивизия, 6 танковых и 4 стрелковых бригады, 4 укрепрайона, 5 дивизионов бронепоездов, 36 артиллерийских полков и дивизионов усиления. С воздуха эту полумиллионную группировку прикрывали 13 авиаполков 4-й воздушной армии генерал-майора авиации К. А. Вершинина (130 исправных самолётов всех типов). Ведя сдерживающие бои, армии фронта, кроме 56-й, стремились отойти за Дон по девяти переправам в полосе от станицы Константиновской до Ростова. Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский 18 июля оперативной директивой № 0408 определил порядок организации обороны по рубежу нижнего течения Дона. 56-я армия генерал-майора А. И. Рыжова получила приказ обеспечивать отвод главных сил фронта (12, 18, 37 армий) на левый берег Дона, удерживая внешний обвод Ростовского оборонительного района (РОРа). В течение 19-20 июля двумя ночными проходами четыре дивизии и пять бригад 56-й армии — всего 121 487 бойцов и командиров — организованно отошли с Миуса на внешний обвод РОРа. РОР занимал на правом берегу Дона участок в 155 км по фронту и от 20 до 30 километров в глубину, опоясывая Ростов и Новочеркасск четырьмя рубежами обороны: «Г», «А», «Тыловой» и «Городской».
Зарыться в землю
Главная позиция Ростовского укрепрайона начиналась на правом берегу Дона у хутора Нижний Жук, далее шла до станицы Кривянской, огибала Новочеркасск с востока и с севера по западному берегу реки Мокрая Кадамовка далее главная позиция Ростовского укрепрайона начиналась на правом берегу Дона у хутора Нижний Жук, далее шла до станицы Кривянской, огибала Новочеркасск с востока и с севера по западному берегу реки Мокрая Кадамовка, далее шла вдоль южного берега речки Тузлова фронтом на север через хутора Татарский, Грушевский, Каменный Брод, Несветай, исключая Генеральское.
Карта Ростовского УР (М1:100000 фрагмент)
От южной окраины села Генеральского главная позиция резко поворачивала на юг, по восточным скатам балок Каменной и Донской Чулек, по западной окраине станции Хапры, до северного берега реки Мертвый Донец. Эта позиция называлась рубеж «Г» и была оборудована противотанковым рвом и эскарпами, прикрыта проволочными заграждениями и надолбами, противотанковыми и противопехотными минными полями, 47 долговременными бетонированными и бронированными огневыми точками (дотами), траншеями и окопами, основными и запасными огневыми позициями для орудий противотанковой обороны, минометов и станковых пулеметов, наблюдательными и командными пунктами (НП и КП), укрытиями для личного состава в виде блиндажей и землянок в составе взводных и ротных опорных пунктов в системе батальонных районов обороны, общей глубиной до 3–4 км. Второй оборонительный рубеж (рубеж «А») проходил на расстоянии от 5 до 15 км восточнее и южнее рубежа «Г»: от разъезда Александровки на реке Аксай через Раковку по балке Камышевахе – до села Красный Крым, далее через высоту 86,9 по восточным склонам балки Чалтырской до восточной окраины хутора Калинина у реки Мертвый Донец.
Рубеж «А» также был оборудован противотанковым рвом и эскарпами, прикрыт сплошным проволочным заграждением, надолбами, фугасами, противотанковыми и противопехотными минными полями, а также 25 железобетонными дотами. Южнее и восточнее рубежа «А» от восточной окраины станицы Аксайской через овцесовхоз, сёла Мясникован и Ленинован и хутор Семерниково проходил тыловой оборонительный рубеж, оборудованный эскарпами и противотанковым рвом, фугасами, комбинированными минными полями и 13 железобетонными дотами. Четвертый городской оборонительный обвод проходил по восточным, северным и западным окраинам города Ростова-на-Дону. Он имел сплошной противотанковый ров, проволочные и минно-взрывные заграждения, надолбы, баррикады на основных магистралях города.
К началу июльских боев два оборонительных обвода – рубежи «Г» и «А» – были заняты двумя специальными соединениями – 70-м и 158-м укрепленными районами (УР). 158-й укрепрайон (комендант подполковник П. В. Косоногов, начальник штаба полковник Д.И. Рыбин) силами 373, 375, 376, 377 и 378-го отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов, 80, 81, 82 и 83-й отдельных траншейно-огнеметных рот занимал рубеж «Г» в полосе хутор Сердюков – западная окраина станции Хапры. 15-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон занимал рубеж «А», перехватывая железную и шоссейную дороги Ростов-на-Дону – Таганрог. Каждый из пулеметно-артиллерийских батальонов на рубеже «Г» занимал фронт в 6–7 км, имея в своей полосе от 4 до 8 дотов. На 20 июля в составе 158-го укрепрайона насчитывалось 5568 чел. личного состава. 70-й укрепрайон (комендант подполковник Д.В. Гордеев, начальник штаба подполковник Н.О. Павловский) силами 371, 372, 374-го отдельных пулеметноартиллерийских батальонов и 158-й отдельной огнеметной роты занимал рубеж «Г» от северной окраины Новочеркасска до хутора Сердюкова. 6, 9 и 10-й отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны занимали рубеж «А» – от разъезда Александровского до хутора Труд. Уже понятно, что преодолеть такую оборону с ходу было невозможно.
К передовому краю Ростовского оборонительного района немецкие части одновременно вышли с трёх сторон: с запада, севера и северо-востока. Это было к вечеру 21 июля. Перед советской линией обороны пока что замерли передовые части немецкой 17-й полевой и 1-й танковой армий группы армии «А», которым противостояли на этом участке фронта 12, 18, 37-я и 56-я армии Южного фронта. Общее превосходство противника составило: в живой силе — 2:1; в танках — абсолютное (500:15); в артиллерии и миномётах — 6:1. В течение вечера и ночи с 21 на 22 июля немцы небольшими группами пехоты и танков «прощупывали» передний край обороны 56-й армии, вели пристрелку артиллерийских и миномётных батарей. Сапёры противника делали проходы в минных полях рубежа обороны «Г» Ростовского оборонительного рубежа, подрывали склоны эскарпов и противотанковых рвов, готовя проходы для танков.
Авиация 8-го авиакорпуса пикирующих бомбардировщиков генерала люфтваффе Фибига бомбила переправы через Дон, скопления войск, боевой техники, эвакуируемые колонны сельхозтехники, гурты колхозного скота, толпы беженцев, штабы и огневые позиции артиллерии, зенитные батареи, прикрывавшие переправы. Советская 56-я армия к рассвету 22 июля занимала рубеж «Г» обороны вместе с семью пулемётно-артиллерийскими батальонами 70-го укрепрайона.
С 6 часов утра на позиции 76-й морской стрелковой бригады с рубежа Генеральское-Александровка в направлении села Султан-Салы начал наступление 57-й танковый корпус противника силами до 200 танков с мотопехотой. Прорвав фронт в стыке 76-й бригады и 30-й Иркутско-Чонгарской стрелковой дивизии, к 9 часам утр 50 вражеских танков и полк мотопехоты овладели селом Красный Крым. К 10 часам около 70 немецких танков прорвались по дороге из села Генеральское на Султан-Салы.
Атака немецких танков
Немцы также смогли начать одновременно ещё одно наступление в районе совхоза Междорожного и балки Каменной, на стыке 376-го и 373-го отдельных пулемётных батальонов (это был 158-го укрепрайон). Ровно в шесть часов утра один за другим около 150 немецких танков смогли миновать противотанковый ров, стены которого были подорваны фашистскими сапёрами.
Через два часа, примерно в 8 часов утра по советским ДОТам и орудийным площадкам около 100 танков открыли огонь прямой наводкой. Все эти действия немцы подкрепляли поддержкой с воздуха — бомбардировщики Ю-87 один за другим сбрасывали свои бомбы на позиции.
Несмотря на эти ожесточённые атаки, они были отбиты. Первая, а затем вторая и третья танковые атаки были отражены. В ходе этого боя было подбито 32 немецких танка и 15 автомашин с пехотой.
Тогда противник подверг рубеж обороны сильной бомбёжке с воздуха и артиллерийско-миномётному обстрелу. В 9 часов 30 минут свыше 60 танков противника, проутюжив линию обороны 339-й Ростовской стрелковой дивизии, двинулись в направлении Ростова.
Именно в боях в Мясниковском районе была зафиксирована уникальная атака на танки дрессированных собак-подрывников.
Мы слишком привыкли, что наши домашние питомцы уютно лежат в наших домах, на своих разноцветных ковриках. Но читая об их подвигах во время войны, понимаешь, что внутри каждого питомца бьется сердце героя, сердце существа, преданного своему хозяину, отважное сердце.
СИТ (собаки истребители танков)
Ранее в атаку собаки ходили не раз. Годом ранее, в июле 1941 года, у украинского села Легедзино бойцы отдельной комендатуры Коломыйской заставы погранвойск НКВД под командованием майора Филиппова, расстреляв все патроны, рванули в последнюю штыковую контратаку на напиравших эсэсовцев моторизованной бригады «Лейбштандарта Адольф Гитлер». С ними вместе рвать глотки нарушителям метнулись 150 овчарок 3-й окружной школы служебного собаководства. Все легли, все до последней лапы. И люди, и собаки. Раненых, осатаневшие от потерь и крови, изодранные клыками эсэсовцы добивали без жалости. Потом местные жители всех схоронили в одной могиле. И людей, и собак — братьев по оружию.
На Дону собачки были уже более тщательно подготовлены. Они проходили ускоренные курсы для четверолапых самоубийц-подрывников, которым предстояло ценой собственной жизни останавливать бронированные машины противника. На спинах у собак закрепляли толовый заряд со штыревым взрывателем. Когда собака забегала под танк (бронетранспортер, автомобиль), торчащий кверху рычажок цеплялся за днище, и срабатывал взрыватель.
Истребитель танков
Самое сложное было приучить животное не бояться движущейся на них техники и проскальзывать под ее днище, но путем упорных тренировок этого удалось добиться. Из собачек была сформирована целая 4-я рота СИТ (собак, истребителей танков)
Во время ожесточенных боев под Ростовом 21 июля 1942 года севернее села Чалтырь состоялось ее боевое крещение, ставшее последним подвигом. В полосе обороны 68-й отдельной морской стрелковой бригады полковника Афанасия Шаповалова был осуществлен прорыв 40 немецких танков. Раздавив батарею «сорокопяток» морпехов танки развернулись на штаб бригады. Тогда полковник решил бросить в бой свой последний резерв. Вся 4-я рота СИТ в полном составе.
Даже кинологи не представляли, как поведет себя в бою стая необстрелянных собак. По команде навстречу урчащим монстрам брызнула стремительная разношерстная лавина живых существ с притороченными на вылинялых от недоедания спинах сумках с зарядом тола. Спасать Ростов в свою первую и последнюю атаку бросились все 56 ушастых, лохматых, хвостатых бесстрашных бойцов. Ни одна не прижала уши и не скрылась в кустах.
В последний бой…
В последующем отчете о закончившемся бое говорилось:
«…в это время через боевые порядки обороняющихся моряков промчались собаки-истребители танков. На их спинах был пристегнут заряд с толом и, точно антенна, торчал рычаг, от соприкосновения которого с днищем танка срабатывал взрыватель и взрывался тол. Танки взрывались один за другим. Поле покрылось шлейфами черного едкого дыма. Танковая атака приостановилась. Уцелевшие танки вместе с сопровождавшей их пехотой начали отходить назад. Бой затих…»
На следующий день у села Султан-Салы 64 пса 3-й роты СИТ капитана Иванчи ценой собственной жизни отбили атаку немецкого танкового батальона, подарив Ростову еще три дня свободы от оккупантов. Отчаянная атака собак 3-й роты СИТ уничтожила 24 немецких танка, а всего немцы потеряли только в полосе 30-й дивизии до 80 танков, 40 автомашин, до 3500 солдат и офицеров. Огромными были и потери наших войск.
Правда, ничего в отчетах не пишут о том, как метались в истерике кинологи, проклиная все вокруг и обзывая себя «предателями». Бывшие гитлеровские генералы в своих мемуарах отмечают, что командиры их танковых подразделений не раз отдавали приказ об отступлении, если замечали, что на поле боя появлялись СИТ.
Насколько противник считался с СИТ можно судить по изданию специальной Инструкции для немецких войск, как бороться с нашими собаками.
***
Воины 30-й Иркутско-Чонгарской, 339-й Ростовской дивизий, 76-й и 81-й морских стрелковых бригад проявили массовый героизм и самопожертвование, но сдержать армаду из 500 танков и тысяч грузовиков, бронетранспортеров и мотоциклов не сумели.
23 и 24 июля непрекращающиеся бои шли на всех четырех рубежах РОРа и в самом Ростове. До вечера 24 июля 347-я Краснодарская дивизия вместе с 31-й Сталинградской прочно удерживала подступы к Новочеркасску, подвергаясь непрерывным ударам авиации, артиллерии и атакам двух танковых и двух моторизованных дивизий генерала Макензена с севера и запада.
Вдоль шоссе Ростов-Новочеркасск насмерть сражался 1-й батальон капитана В. А. Мокиенко из 81-й морской бригады. Моряки уничтожили до 500 панцергренадеров 14-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Гейма. Краснофлотец С. М. Мокшанов огнем из ручного пулемета скосил 70 автоматчиков. В боях за Ростов и Новочеркасск только моряки 68-й, 76-й, 81-й бригад и 14-го дивизиона «катюш» вывели из строя 120 танков, 86 автомашин, 32 мотоцикла с пулеметными колясками, свыше 6500 солдат и офицеров. Потери моряков составили более 7500 человек: убитые, раненые и пропавшие без вести.
Уличные бои в самом Ростове-на-Дону продолжались более двух суток (56 часов).
Противотанковый город
Центр города был хорошо подготовлен для обороны. Крупные проспекты перегораживали толстые баррикады из булыжника. Боковые улицы перекрывались массивными кирпичными заграждениями. В окнах и на балконах, заложенных мешками с песком, оборудованы пулеметные гнезда. На крышах и чердаках располагались замаскированные лежки снайперов. При такой обороне негде было развернуться танковым частям, и рассчитывать на легкую победу не приходилось. Это было место битвы штурмовых команд. Бой шел за каждый дом, каждый подвал, каждую улицу.
Самые ожесточенные бои, как вспоминают немецкие солдаты, шли на Таганрогском проспекте (ныне Буденновский), который вел прямо к мосту через Дон. Здесь немцам приходилось постоянно останавливать движение. Хорошо замаскированные пулеметчики и снайперы наносили серьезный урон пехоте противника.
Уличные бои в Ростове. Июль 1942 г. (фото из немецкого архива)
Командир штурмовой группы майор Ортлиб вспоминает: «Улицы окутывали пыль, дым и искры, летевшие от горящих зданий. Прижимаясь к стенам домов, я перебежками направлялся к большой баррикаде. Дав сигнал вывести вперед полевую гаубицу, я отдал приказ „срезать“ все балконы. Расчет начал обстреливать все подозрительные точки: дымоходы, полуподвалы, заваленные мешками балконы. А по мостовой вновь и вновь стегали очереди из станкового пулемета «Максим». В итоге майор вызвал на помощь пехоте несколько танков из 13-й ТД. Под прикрытием брони вперед пошли малые штурмовые команды…».
Как отмечает генерал Пауль Карелль в книге «Восточный фронт», «подобных сражений, вероятно, никто и никогда еще прежде не вел. Такие бои разгорелись бы, наверное, на улицах Москвы и Ленинграда, если бы немцам удалось войти туда».
Раненый немецкий солдат. Ростов июль 1942 г. (немецкий архив)
Кстати Ростов был одним из первых городов СССР, где велись настоящие уличные бои. Минск, Киев и Смоленск оборонялись на подступах к городу.
В своем отчете об операции генерал Рейнгардт пишет: «Сражение за центр Ростова велось беспощадно. Защитники его не желали сдаваться в плен, они дрались до последнего дыхания, и, если их обходили, не заметив, даже раненые, они вели огонь из своего укрытия до тех пор, пока не погибали».
Это признание врагом мужества и доблести воинов-чекистов 9-й дивизии НКВД полковника Н. И. Подоляко и бойцов 222-го Ростовского полка народного ополчения майора М. А. Варфоломеева. За двое суток боев из 2056 бойцов и командиров ополченцы потеряли 1338 человек.
Лишь к 5.30 утра 25 июля Ростов-на-Дону был полностью захвачен немецкими войсками.
Двумя часами ранее 14-я танковая дивизия Гейма ударом с запада вышла к Войсковому собору Новочеркасска. Сражение переместилось на левый берег Дона.
К исходу 25 июля южнее Батайска, в Ольгинской и ближних станицах и хуторах, стали сосредоточиваться остатки частей и соединений 56-й армии – около 18 тысяч бойцов и командиров. За пять суток сражения потери армии превысили 100000 воинов. Немецкие, румынские и словацкие войска также понесли большие потери, особенно в танках, автотранспорте и живой силе.
Одним из последних покидал Ростов 222-й полк Народного Ополчения. Точнее те немногие, кто уцелел в многодневных июльских боях. Их отход никто не прикрывал. Некому было прикрывать. Исчезла, раздавленная танками, на позициях вдоль р. Темерник, 9-я Дивизия НКВД, погибли ростовчане из 339-й, сражаясь с ССовцами у пос. Чкалова и у ЖД вокзала. Морячки из 76-й и 81-й стрелковых бригад навечно остались на баррикадах в центральной части города. Ополченцы покидали Ростов. Вплавь переправлялись они через родной Дон. Кто на самодельных, кто надувных автомобильных камерах, но большинство просто плыли, лишь бы не попасть в плен. А враг, который был уже за спиной, расставлял пулеметы на крутом Правом берегу реки. Пытающиеся добраться к своим на Левый, были отличной мишенью для немецких стрелков. Как в тире пулеметчики расстреливали маленькие плотики ополченцев, сделанные из камыша и досок. Как на учебных стрельбах целились в черные точки, фашистские снайперы, стреляли прямо по головам, виднеющимся из воды. И один за одним уходили, погружаясь в, любимый с детства Дон, защитники Ростова. Лишь пузырьки воздуха, да небольшие пятна виднелись какое-то время на том месте, где только что плыл боец… Немногим ополченцам под покровом ночи удалось переправиться на другой берег.
Началась вторая оккупация Ростова, которая длилась долгие семь месяцев.
«НИ ШАГУ НАЗАД!»
Обеспокоенное сдачей Ростова правительство 28 июля 1942 года издало знаменитый приказ наркома обороны № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад!».
Этот приказ, с одной стороны, упоминается во всех работах, посвященных событиям июля 42 года, в мемуарах всех генералов, в том числе и немецких, как знаковое событие, как документ, сыгравший выдающуюся роль в организации отпора германскому нашествию.
С другой стороны, такой вроде бы важный исторический документ мы долгое время, практически до развала СССР, не имели возможности прочитать. Более чем на сорок лет он был погребен в тайниках сверхсекретных архивов и впервые был опубликован в 1988 году, хотя его общее содержание было известно каждому гражданину — ведь в свое время приказ доводили «всем ротам, эскадронам, батареям, эскадрильям, командам и штабам» Красной Армии.
Что же в нем было такого особенного? Почему его упрятали в спецфонды, понятно:
«В приказе намечались меры по укреплению боевого духа и дисциплины войск, указывалось на необходимость объявить решительную войну трусам, паникерам, нарушителям дисциплины».
Меры для укрепления боевого духа предлагались следующие: снимать с постов и отдавать под трибунал командующих армиями, корпусами и дивизиями, допустивших самовольный отход войск без приказа командования фронтом; рядовых паникеров и трусов истреблять на месте; сформировать в каждой армии заградительные отряды и «поставить их в тылу неустойчивых дивизий»; создать штрафные роты и штрафные батальоны.
В последующие два месяца было сформировано 193 заградительных отряда — по 3–5 в каждой армии, до 200 человек в отряде. Основной их задачей было «в случае паники и беспорядочного отхода расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнять свой долг перед Родиной».
Подразделения штрафников создавались на основании Положения, введенного приказом НКО № 298 от 28 сентября 1942 года. Их целью декларировалось «дать возможность провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий».
Ну и что? Крайние обстоятельства требуют крайних мер, это знали еще древние римляне. Ничего принципиально нового Сталин не придумал. Это сегодня приказ № 227 производит впечатление жестокого, а тогда, в 1942 году он стал той отрезвляющей пощёчиной, которая вывела армию из нокдауна. Если в июле 1942 года, в начале наступления гитлеровцев к Волге, темпы продвижения на восток, вглубь СССР, порой измерялись десятками километров в сутки, то в августе их уже мерили километрами, в сентябре — сотнями метров в сутки. В октябре 1942 года в Сталинграде как большой успех немцами расценивалось продвижение на 40–50 метров. К середине октября и такое «наступление» остановилось. Сталинский приказ «Ни шагу назад!» был выполнен буквально, став одним из важнейших шагов к нашей победе. Так чем же так «благотворно повлиял на боеспособность», а это действительно так, это признал и противник, приказ № 227?
А тем, что впервые за войну (и, пожалуй, за 25 лет своего существования) Советская власть вместо сказок о десяти миллионах уничтоженных фрицев, антифашистских восстаниях в Европе, победах под Харьковом, инвалидах с физическими недостатками и неспособности «разложившегося и обескровленного» вермахта к наступательным операциям сказала армии и народу правду — страна находится на краю гибели, дальше отступать некуда, вопрос стоит теперь только так: победить или умереть.
«Тут психология солдатская очень сложная, и до глубины истинной никогда не докопаться никому, — пишет „рядовой пехотный“ М. Абдулин. — По-нашему… разумению, мы могли отступать до тех пор, пока не появился этот приказ. Он сработал как избавление от неуверенности, и мы остановились. Остановились все дружно. Остановился солдат, убежденный, что и сосед остановился. Встали насмерть все вместе, зная, что никто уже не бросится бежать. Приказ оказался сильным оружием солдат — психологическим. Хотя и неловко было сознавать тот факт, что сзади меня стоит заградительный отряд».
Немецкие генералы утверждают, что примерно с 10 августа на всех участках фронта было отмечено усиление сопротивления противника.
Полностью с приказом № 227 можно ознакомиться в Приложении и любопытного читателя скорее всего «заденет за живое» одна фраза: «Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамёна позором».
Не будем касаться здесь вопроса о том, что заставило Красную армию оставить донскую столицу в июле 1942 года. Об этом и сейчас идут жаркие дискуссии среди военных историков. Хочется лишь отметить: сегодня очевидно, что панического бегства советских войск, столь безжалостно расписанного в приказе № 227, не было. Даже противник признавал, что донская столица в июле 1942 года едва не стала могилой для немецкой армии. Восстановление исторической справедливости – наш общий долг перед павшими защитниками!
Кстати о защитниках… Так уж случилось, что наша память о войне и все наши представления о ней – мужские. Это понятно: воевали-то в основном мужчины – но в этом и отражение нашего неполного знания о войне. Ведь огромная тяжесть легла на плечи матерей, жен, сестер, которые воевали на ровне с мужчинами на полях сражений, кто заменял мужчин у станков на заводах и на колхозных полях. Связистки, лётчицы, санитарки, пулемётчицы — кем только не приходилось в годы Великой Отечественной быть женщинам. Говорят, что у войны неженское лицо, но сколько героинь стоит за каждым сражением! Тех, кто наравне с мужчинами тащил тяжеленные пулемёты и уничтожал врага. Тех, кто на своих хрупких плечах выносил раненых бойцов с поля боя. Сейчас, спустя годы, они признаются: «Когда посмотришь на войну нашими, бабьими, глазами, так она страшнее страшного». Хочется отдать дань памяти, тем женщинам, которые воевали, воевали на нашей донской земле, которые погибли под Ростовом.
Девочки-зенитчицы
Памятник, расположенный на самой окраине Ростова, один из самых малопосещаемых. Он и внешне особо непримечателен — на невысоком постаменте — зенитка со стволом, устремлённым в небо. Таких по стране десятки, и у каждого своя история, но именно у этого памятника она особенная, щемящая, до мурашек по коже.
Памятник зенитчицам на ул. Всесоюзной
Долгое время о юных героинях войны было мало что известно. Но были у Ростова свои «А зори здесь тихие». Поисковики отряда «Миус-фронт» постарались воссоздать события июля 1942 года. На улице Всесоюзной установлен мемориал — 37-миллиметровое зенитное орудие, найденное на месте боев. Посвящен он девушкам-зенитчицам, воевавшим в 734-м Ростовском полку ПВО. Вчерашние школьницы, они пришли в армию добровольцами. Думали, отправят на фронт, но многих послали в школу противовоздушной обороны, что находилась рядом с Ростовом, в городе Батайске. Девчонок учили тушить вражеские зажигалки и палить из зенитных орудий по фашистским бомбардировщикам.
В июле 1942 года началась кровопролитная битва за Ростов. С неба сыпались тонны бомб. Остатки истребительного полка, машины и летчиков, уцелевших в июльских боях, перебросили на запасной аэродром на Кубани. Расчеты зенитных 37-миллиметровых орудий остались одни у пустой взлетной полосы.
От огня их маленьких пушек самолеты хваленных немецких асов падали на землю один за одним.
Батарея на Нижне-Гниловской приняла на себя основной удар фашистской авиации. Перед наступлением Ростов бомбили несколько суток подряд. «Мессершмиты» и «юнкерсы» совершали по 1 200 вылетов в сутки. Чтобы сбить один самолет, в среднем необходимо было сделать 1500 выстрелов, поднести и зарядить 1500 зенитных снарядов. В среднем каждая девушка переносила по полторы тонны металла в сутки.
На рассвете 22 июля танковая дивизия СС «Викинг» двинулись в наступление. Казалось, силы уже на исходе, но девушки развернули зенитки на танки и продолжили свой последний бой. Вчерашние школьницы уничтожили два немецких танка 5-й эсэсовской дивизии «Викинг» и несколько мотоциклов. Фашисты не стали отвечать минометным огнем, а проехались по батарее танками, раздавив гусеницами ее защитниц. Когда поняли, что что с ними сражалось подразделение, состоявшее из 17 — 19-летних девчонок, собрали местных стариков и женщин и разрешили похоронить зенитчиц. Немцы не могли поверить своим глазам. У них на пути встали двадцать девочек. Когда фашисты ушли, на могильном холмике из пробитых осколками касок зенитчиц казачки выложили крест.
О братской могиле почти сразу забыли. Она быстро заросла густым донским разнотравьем. Вспомнили спустя более семи десятков лет. В районе бывшего аэродрома на Гниловской бульдозер копал яму для фундамента будущего дома. На небольшой глубине ковш вывернул из земли пробитую осколком советскую каску, затем показался череп с остатками светлых волос. О захоронении сразу сообщили поисковикам. Строительные работы временно были прекращены, пока ребята из «Миус-фронта» доставали останки зенитчиц из глубокой воронки. В кармане одной из гимнастерок лежало маленькое разбитое взрывом зеркальце. Одна из девушек, совсем юная, лежала в воронке как ребенок, свернувшись калачиком. Ее, раненую, добил выстрелом из пистолета в лицо немец. Рядом — гильза от «люгера».
К сожалению, имена девушек неизвестны. Они были добровольцами и не имели при себе именных медальонов. А список бойцов 734-го зенитного полка утрачен. Зенитчицы были с почестями перезахоронены в безымянной могиле в Кумженском мемориале. Но ребята продолжают поиски в архивах, чтобы восстановить имена погибших на батарее ростовчанок.
«Ночные ведьмы»
Грозой вермахта также были женские авиационные подразделения. Подготовкой лётчиц занималось Рязанское училище. 588-й ночной, бомбардировочный полк. С 1943 года– 46-й Гвардейский, Ордена Суворова, Краснознаменный Таманский ночной бомбардировочный полк.
Они действительно были ночным кошмаром оккупантов. На предельно малой высоте, с выключенными двигателями, они планировали с черного неба и сыпали смерть прямо на головы. Удивительно точно, высота бомбардировки редко превышала 50 метров. Бомбы сыпались прямо в траншеи и блиндажи. Потери немцев от одного налета нескольких эскадрилий, зачастую в разы превышали потери от дневного налета целого полка штурмовиков.
Недаром, специальным приказом Геринга, сбившему ночную ведьму автоматически полагался «железный крест».
46-й гвардейский ночной бомбардировочный полк сформировали в октябре 1941 года. Руководила им Марина Раскова, летчица-штурман, которая еще в 1938 году участвовала в установлении авиационного рекорда дальности. Командиром назначили Евдокию Бершанскую, имевшую к тому моменту десятилетний стаж.
Полк был полностью женским: от механика до пилота. Девушки — вчерашние студентки, воспитанницы аэроклубов — встали в армейский строй и воевали наравне с мужчинами. И командовала хрупкими и юными бойцами обладающая удивительной внутренней силой Бершанская. «Женщина, дающая жизнь, должна уметь эту жизнь защищать», — говорила Евдокия Давыдовна.
Хотя полк шутливо называли «Дунькиным полком» по имени его командира, смешного в его деятельности было мало. Девушки совершали полеты на небольших самолетах ПО-2, «небесных тихоходах». На счету каждой летчицы полка 600-800 боевых вылетов. Летали только по ночам. Этот тип самолетов был создан еще в 1927 году. На нем не было ни пушки, ни пулемета, ни радиостанции. Каркас был деревянный, обшит фанерой и перкалью со специальной пропиткой от возгорания. Кабина была открытая, не могла защитить экипаж от пуль и снарядов. Перерывы между вылетами составляли пять-восемь минут, порой за ночь экипаж совершал по шесть-восемь вылетов летом и 10-12 зимой. До августа 1943 года лётчицы не брали с собой парашюты, предпочитая взять вместо них ещё 20 кг бомб.
Легендарный ПО 2
«Мы больше смерти боялись живыми попасть в плен, поэтому и парашюты не брали. Перед вылетом обязательно оставляли все документы в полку. Из-за этого могилы некоторых наших погибших подруг удалось найти не сразу после войны».
Сначала немцы, видя спускающиеся к ним с выключенными моторами фанерные самолеты, которыми управляли только молоденькие девушки, решили, что все они — уголовницы, которых Сталин заставлял силой летать по ночам и вручную сбрасывать бомбы на их позиции. Потом летчицы 46-го авиаполка получили прозвище «колдуньи», и уже вслед за этим, — «Ночные ведьмы».
Личный состав авиаполка готовится к очередному вылету. Фото 1942 года
В первую неделю на фронте летчицам казалось, что им дают ненастоящие цели – по ним не стреляли немецкие зенитки, их не ловили прожектора. А то, что с первого же вылета не вернулся экипаж командира эскадрильи Любы Ольховской со штурманом Верой Тарасовой, приняли за случайность, за потерю ориентировки, за сбой в машине.
«Когда Ирина Дрягина прилетела с дыркой в плоскости, все бегали к самолету, трогали эту дырку и радовались — „наконец-таки воюем по-настоящему! Конечно, девчонки оставались девчонками: возили в самолетах котят, танцевали в нелетную погоду на аэродроме, прямо в комбинезонах и унтах, вышивали на портянках незабудки, распуская для этого голубые трикотажные кальсоны, и горько плакали, если их отстраняли от полетов“.
Самым трагичным эпизодом в истории полка стала ночь на 1 августа 1943 года, когда было потеряно сразу четыре самолёта. Немецкое командование, раздражённое постоянными ночными бомбёжками, перебросило на участок действий полка группу ночных истребителей. Это стало полной неожиданностью для советских лётчиц, которые не сразу поняли, почему бездействует вражеская зенитная артиллерия, но один за другим загораются самолёты. Когда пришло понимание, что против них выпустили ночные истребители Messerschmitt Bf.110, полёты были прекращены, но до этого немецкий лётчик-асс, только утром ставший кавалером Рыцарского креста Железного креста, Йозеф Коциок успел сжечь в воздухе вместе с экипажами три советских бомбардировщика, на которых не было парашютов.
Ещё один бомбардировщик был потерян из-за огня зенитной артиллерии. В ту ночь погибли Анна Высоцкая со штурманом Галиной Докутович, Евгения Крутова со штурманом Еленой Саликовой, Валентина Полунина с штурманом Глафирой Кашириной, Софья Рогова со штурманом Евгенией Сухоруковой.
За время боевых действий 24 человека из состава полка были удостоены звания Героя Советского Союза. Более 250 девушек награждены орденами и медалями. Потери полка составили 32 человека погибших.
Они прошли боевой путь от Кавказа до Германии. Полк под командованием Бершанской принимал участие в освобождении Северного Кавказа, Кубани, Ростовской области, Крыма, Белоруссии, Польши, участвовал в боях за Берлин.
После войны, на средства, собранные личным составом, комиссар полка Евдокия Яковлевна Рачкевич проехала по местам боевого пути полка и нашла все могилы погибших однополчан. Поэтому, несмотря на то, что девочки зачастую гибли за линией фронта, ни одна из них не числится без вести пропавшей.
Улица Малюгиной
Тысячи ростовчан, переходя знакомые улицы Текучёва, Катаева, Варфоломеева, Малюгиной, не обращают внимания на эти имена. А ведь 18 улиц Ростова названы именами бойцов и командиров полка народного ополчения. Ополченцы – это те, кто по состоянию здоровья или по возрасту не подлежал мобилизации в состав действующей армии. Но, будучи патриотами и желая внести свой вклад в защиту родного города, они добровольцами записались в части народного ополчения.
Санитарным взводом полка народного ополчения командовала обаятельная женщина, по возрасту превосходившая юных 18-летних сандружинниц – 28 девчонок, которые входили в состав взвода. Звали её Татьяна Андреевна Малюгина. Её муж Анастас Ивахненко заведовал отделом Андреевского райкома партии, а также был политруком роты в полку народного ополчения.
Командир санитарного взвода, Малюгина Татьяна Андреевна и ее супруг Анастас Ивахненко
Подвиг ополченцев в том, что они при обороне Ростова 20 и 21 ноября 1941 года прикрывали уходящие в сторону Батайска войска 56-й армии. Ополченцы хорошо знали Ростов и, сдерживая немецкие штурмовые группы, последними покинули город, отступив на левый берег Дона. И первыми же, ещё по тонкому льду, 27 ноября переползли в районе шиферного завода на 800 метров западнее места, где Темерник впадает в Дон, в районе железнодорожного моста.
27 и 28 ноября полк народного ополчения в районе шиферного завода вёл тяжелые бои, зацепившись за берег и удерживая плацдарм, на который должны были перейти регулярные войска, в частности 343-я стрелковая дивизия. Имея на вооружении только стрелковое оружие и единственный пулемёт, ополченцы отбивали атаки и немецких танков, и самоходных установок «Панцеръегер», кроме того, против них работала отборная дивизия СС лейбштандарта «Адольф Гитлер» – громилы двухметрового роста с восьмилетним опытом.
Было очень тяжело, были большие потери, десятки раненых. И вот эти девочки из ростовского медучилища, сандружинницы под руководством Татьяны Малюгиной собирали раненых и стаскивали их к линии железной дороги. Случайно Татьяна Малюгина узнала, что её муж Анастас Ивахненко тяжело ранен автоматной очередью в живот и ноги. Ей удалось вытащить его и вместе с ещё восьмью или десятью ранеными погрузить на железнодорожную ремонтную вагонетку, типа дрезины. Вагонетка стала переправляться по железнодорожному мосту – раненых нужно было срочно доставить в Батайск, где был госпиталь. Немцы вели обстрел, мина прямым попаданием угодила в вагонетку – и все, ехавшие на ней, погибли на месте.
После освобождения Ростова, их торжественно похоронили на Братском кладбище, там, где сейчас большой мемориал бойцам народного ополчения. В скорбном списке погибших есть и фамилии Татьяны Андреевны Малюгиной и её мужа Анастаса Ивахненко.
Подвиг этой семьи и десятков других ополченцев увековечен в названиях улиц города. И те, кто проходит улицу Малюгиной, пусть вспомнят эту невысокую черноволосую 30-летнюю женщину, погибшую в боях за Ростов в ту субботу, 29 ноября 1941 года.
Последний привет из Ростова
Среди подвигов известных героев, чьи имена носят улицы, скверы, площади, чью грудь украшают государственные награды, затерялся подвиг простой русской женщины Варвары Ивановны Хреновой. Ей было около 45 лет, она была одинока: её муж пропал незадолго до войны, сын ушёл на фронт и тоже пропал без вести. На улице Профсоюзной, где Варвара Ивановна жила в ноябре 1941 года, её называли Хренихой.
В 1965 году в западногерманском журнале «Шпигель» был опубликован снимок, на котором в комнате ростовского дома сидят пять молодых красивых солдат, играют в карты, стены украшены фотографиями, на столе еда, бутылка… Подпись: Ростов-на-Дону, ноябрь 1941 года, Профсоюзенштрассе. Этот снимок сделан в доме Варвары Ивановны на третий день захвата Ростова, 23 ноября.
А ещё через три дня немцы срочно засобирались, потому что немецкому гарнизону, занявшему Ростов, грозило окружение: с севера и востока наступали войска Южного фронта, с юга, через Дон, из Батайска, наносила удары 56-я армия. Немцам нужно было уносить ноги. Пять молодых водителей артиллерийских тягачей из 160-го артиллерийского полка 60-й моторизованной дивизии тоже засобирались в дорогу…
Тяжёлая артиллерия тогда представляла собой большую ценность. С тех высот, где теперь ростовчане видят телевышку (тогда это был частный сектор, и на Профсоюзной улице стояла батарея), немцы обстреливали наши войска под Батайском. Варвара Ивановна не слишком жаловала своих временных постояльцев, да и характер был у неё бойкий, казачий… Когда немцы собирались в путь и притащили поросёнка, украденного на соседнем подворье, и муку, взятую из соседнего магазина, Варвара Ивановна решила сделать им прощальный подарок.
Она приготовила фарш, замесила тесто и нажарила целое ведро свежих мясных пирожков. А фарш щедро приправила крысиным ядом. Немцы были вояки бывалые и просто так принять угощение побоялись – они заставили бедную женщину предварительно попробовать пирожки. Перекрестившись, Варвара Ивановна на глазах немцев, не дрогнув и даже причмокивая от удовольствия, съела первый пирожок, второй… Немцы посмотрели на её довольное лицо, сказали «гут-гут-гут», схватили ведро, вышли на улицу, завели свои тягачи и потащили тяжёлые 105-миллиметровые гаубицы вниз по Профсоюзной в сторону зоопарка. Это было вечером 27 ноября.
На следующий день город штурмовали наши войска, а 29 ноября в 16 часов Ростов был освобождён. И когда бойцы полка народного ополчения вместе с чекистами 230-го полка конвойных войск НКВД, проводя зачистку западных кварталов города, вышли в район Каменки (туда, где теперь Военвед), они обнаружили на Зоологической колонну из артиллерийских тягачей с гаубицами, а в кабинах – мёртвых водителей. Все они съели пирожки Варвары Ивановны. Это и было её последнее угощение, последний привет из Ростова.
Сама Варвара Ивановна, как только немцы уехали, побежала к соседке, схватила ведро воды и стала жадно пить – при отравлении крысиным ядом возникает резкое обезвоживание организма. Соседка удивлённо спросила: «Варя, что случилось?» «Помираю я, – ответила Варвара Ивановна. – Я отравила немцам пирожки, а они заставили меня их съесть», – и потеряла сознание. Через некоторое время она скончалась…
Варвару Ивановну Хренову похоронили на Верхнегниловском кладбище. Где её могила, неизвестно. Война добавила ещё тысячи новых могил и сровняла тысячи старых. В Ростове нет улицы имени Хреновой, её уличное прозвище Хрениха уже забыто новыми жителями Профсоюзной. Но подвиг этой простой русской женщины, которая по-своему, без гранат, без боеприпасов, без винтовки защищала город и нанесла огромный урон, уничтожив немецких водителей и выведя из строя целую тяжёлую гаубичную батарею, не должен быть забыт.
А вообще, СССР был единственной страной, где массово воевали женщины, это было действительно уникальное явление.
Но вернемся в страшный июль 1942 года. Во время оккупации волею судеб над огромным количеством людей был поставлен жестокий эксперимент.
Люди из одной тоталитарной системы за короткое время попадали в другую, прямо противоположную по своей пропаганде и идеологическим установкам. Еще вчера страшно даже было подумать
Вторая оккупация города была куда страшнее первой и продлилась двести пять суток. Семь месяцев Ростов-на-Дону находился в полной власти гитлеровцев. Эти месяцы стали настоящим кошмаром для большинства советских людей, хотя, чего таить, были среди ростовчан и те, кто приветствовал приход оккупантов, рассчитывая свести счеты с ненавидимой ими советской властью. Сразу же после занятия Ростова-на-Дону гитлеровцы приступили к расправам над мирным населением.
Самым известным зверством, сотворенным оккупантами в Ростове-на-Дону, стало убийство в Змиевской балке свыше 27 тысяч советских граждан. Среди убитых были военнопленные красноармейцы, коммунисты и комсомольцы, но основную часть погибших составляли ростовские евреи и члены их семей из других национальностей.
О гибели евреев, которых постреляли на Змиевке, в городе знали, но говорили об этом неохотно, шепотом. Соответствующий «документ» был расклеен по всему Ростову. В нем говорилось, что во избежание «актов насилия со стороны не-евреев» «все евреи гор. Ростова будут поэтому во вторник 11 августа 1942 года переведены в особый район, где они будут ограждены от враждебных актов».
А ведь, правду написали, мерзавцы. Забыли только добавить, что «особый район» — это глубокие рвы в районе Змиевской балки, которые, под дулами автоматов, вырыли 300 пленных красноармейцев. Которых тут же расстреляли.
Самые жестокие расстрелы длились с 11 по 13 августа 1942 года. Айзацгруппы искали по домам оставшихся в живых – добивали тех, кто сумел спрятаться. Те, кто не поверил немцам, спасались по ростовским окраинам.
Нахаловка, Берберовка — эти босяцкие поселки с собственной богатой историей, по большей части криминальной, евреев не выдавали. Это в центре, в многоэтажных домах, соседи — интеллигентные люди — стремясь захватить квартиры евреев, сами сдавали их полиции. А в полутрущобных «диких» поселках, куда «приличная публика» предпочитала лишний раз не заглядывать, жил более простой и грубоватый, но более сердобольный народ, который и размещал скрывавшихся от фашистов евреев по своим домам, флигелям да сараям.
Убивали людей практически до самого освобождения города советским войсками 14 февраля 1943 года. 12 февраля, по данным историка Афанасенко, в Змиевской балке был последний расстрел мирных жителей.
Официальные данные о количестве убитых в Змиевской балке – 27 000 человек. Но эта цифра неточная, так как еще не все архивы до конца изучены, в том числе и немецкие. В Змиевской балке убивали не только евреев, но и цыган, армян, партизан, военнопленных. Имена их неизвестны.
9 мая 1975 года здесь был открыт мемориальный комплекс «Памяти погибших в Змиевской балке», посвященный жертвам фашизма. В центре установлен памятник. Пять фигур. Женщина с поднятой вверх рукой. Ребенок рядом с ней. Мужчина с завязанными руками. Мужчина со склоненной головой. И снова женщина в безмолвном крике.
Мемориальный комплекс в Змиевской балке
Когда рабочие делали этот комплекс, было очень много земляных работ. Находили человеческие кости… Детские и взрослые, останки одежды. В уничтожении советских граждан принимали участие как гитлеровцы, так и солдаты войск их союзников, а также полицаи, набранные из числа местных предателей.
Известный ростовский поэт Леонид Григорьян, переживший оккупацию подростком, вспоминал, что с приходом гитлеровцев в городе буквально всплыла всякая шваль, подонки общества, которые доносили на соседей — евреев или коммунистов, — с целью завладения их имуществом и квартирами, просто мародерствовали. По воспоминаниям многих очевидцев, гитлеровцы отличались жестокостью, но в массе своей не совершали уголовные преступления. Куда хуже вели себя солдаты венгерских и румынских войск, которые занимались кражами, грабежами, насилием.
Пережившие оккупацию ростовчане вспоминали, что встречалось достаточно много людей, зараженных очень распространенной в России «болезнью» — преклонением перед Европой. Они верили, что гитлеровцы, представители «европейской культурной нации», научат русских людей «жить правильно», «наведут порядок». К счастью, многие из заблуждавшихся людей впоследствии осознали свои ошибки в оценке гитлеровцев, столкнувшись с ними наяву и просуществовав в оккупированном Ростове семь месяцев. Но были и сознательные враги своей страны, работавшие на оккупантов — кто из ненависти к советской власти, а кто исключительно из материальных побуждений. Некоторые шли на службу к гитлеровцам просто от безысходности, надеясь хоть
Что происходило в оккупированном Ростове, можно узнать из воспоминаний горожан из книги писателя, краеведа Владислава Смирнова «Ростов под тенью свастики». Воспоминания неоднозначные, некоторые просто разрывают привычные шаблоны того, чему нас учили. Вот некоторые из них:
М. ВДОВИН. После того, как были расстреляны евреи, 11 августа 1942 года, ростовский бургомистрат (бургомистра немцы привезли с собой, его фамилии была фон Тиккерпу) провел регистрацию всех погорельцев, и стал их вселять в еврейские квартиры. Лучшие, конечно, забирала немецкая администрация. Старики, которые знали немцев по первой оккупации, а в 1918 году немцы были полгода в Ростове, говорили, что это были совсем другие немцы. С теми можно было общаться, как с людьми. Эти же были звери в человечьем облике. Вот так их смог «перевоспитать» Гитлер.
Б. САФОНОВ. Облаву по городу проводили полицаи. Особенно свирепствовали западно-украинские националисты. Они были очень жестоки. Не столько немцы издевались над нами, сколько полицаи.
Е. КРАСИЛЬНИКОВА. Молодых женщин забирали на работу в Германию, я попадала по возрасту. Тех, у кого были дети, в Германию не угоняли, но свою дочь Веру, ей было 12, я отправила к тетке на Маныч, подальше от Ростова. Уполномоченная нашего дома собирала сведения о жильцах. Она поставила мне штамп на свидетельство
дочери, что та умерла. А как я докажу, что Вера жива? Не повезу же я ее в Ростов…
Как только немцев вышибли из города, я пошла пешком в деревню и привела Веру. У нее до сих пор на свидетельстве о рождении стоит штамп о ее смерти.
В. ЛЕМЕШЕВ. Отца выдали дворовые, его забрали в тюрьму и потом там расстреляли. Мама ушла на менку и пришла только через два месяца. Нужно было жить самому. Мы с моими закадычными друзьями ходили на промыслы. У нас, ребят, была община. Все вместе добывали и ели вместе. В глубине нашего двора, а это были дома энергетиков на Семашко, была будка. Это был наш штаб. Из рогаток убивали воробьев. Иной раз и голубь перепадал. На штыках их жарили. Варили кашу. Получался роскошный харч. У нас были гранаты и толовые шашки, и мы ходили подальше, за Заречную, глушить рыбу. Правда, несколько ребят из-за неосторожности погибло, покалечилось. Взрывчатка — не для детей. Но жизнь заставляла. Когда пришла мама, ее из-за ареста отца никуда на работу не брали — даже уборщицей. Я все научился делать сам: в столярке кое-что соображал, в электрике. Делал ножики, коптилки. Как-то прикатил с друзьями рулон бумаги. И стали сшивать тетрадки. А мне всего-то девять лет!
Ю. ТУРБИНА. Голод к концу оккупации был такой, что ели все. У нас на Соляном спуске был завод, там лежала кожа. Она была соленая,
Ю. ТУРБИНА. Немцев все боялись: за малейшую провинность — расстрел на месте. Особенно оккупанты зверствовали, если убивали их людей. На 34-й линии, недалеко от лесной школы, убили немца, так они сразу вывели заложников и тут же расстреляли. За одного — 50 человек, стариков, детей — без разбора.
Ш. ЧАГАЕВ. Жила у нас на улице Клава, лет 25. И жил с ней немец. Звали мы его «длинный рыжий Ганс», он верзила метра под два. Добряк был. На мотоцикле нас часто катал. В перерыв на обед приезжал домой, к Клаве.
И был у нас во дворе мальчишка Женя Дураков — вот такая у него фамилия была. Он нашел
Увезли его в больницу, в 5-й роддом, там тогда был госпиталь немецкий. И Клава, и другие женщины к нему ходили, и моя мать навещала его. Ведь фактически он спас нас от смерти. А потом он вернулся снова к Клаве.
А. КАРАПЕТЯН. Перед уходом из Ростова в 43-м немцы согнали в тюрьму много наших людей. У них заранее были составлены списки. Старосты составляли эти списки по квартирам: где живут руководители предприятий, коммунисты, активисты. В одном из таких списков, как мы узнали позже, была и моя мать, кандидат в члены партии. Людей выдавали сотрудники по бывшей работе, соседи. Система эта работала по-немецки четко. И вот всех арестованных согнали в Богатяновку. Там было расстреляно около 1500 человек. Мы бегали туда смотреть. Стоял морозец, и кровь буквально парила. Все камеры были завалены трупами. Идешь по коридору, а кровь под ногами так и чавкает. Человек ко всему привыкает: к трупам, к крови. Жизнь в оккупации калечит человека. На базаре одному мужику прострелили живот. Он крутился между лавками, кричал: «Помогите, спасите!» Ползал, ползал — пока не умер.
Мама моя уцелела случайно — немцы спешили, не всех по списку собрали. Мы узнали, кто ее сдал: заврайоно, она выдавала всех коммунистов. Но маму потом посадили свои. Сказали: ты коммунистка, должна была заниматься подрывной работой в тылу немцев.
В. БОНДАРЕНКО. Венгры часто насиловали, румыны обирали. Немцев мы боялись меньше. Они чувствовали свое превосходство и везде это подчеркивали. Но и немцы были, конечно, разные. У нас жил на постое военный врач. Он говорил по-русски, хотя и плохо. Часто приходил вечером домой угрюмый и пил шнапс. Раз он наклюкался так, что мы испугались. А он взял в руки два яблока, с силой ударил одно о другое, так, что они разлетелись вдребезги. И сказал: «Голова Сталина, голова Гитлера — войне капут!»
Л. ГРИГОРЬЯН. После расстрела в тюрьме по городу стоял ужасный трупный запах. Взломали ворота, и весь город ходил туда искать своих родственников, ведь в каждой семье
Люди были брошены на произвол судьбы. Приходилось выживать в невероятно трудных условиях. Конечно, были герои, бравшие в руки оружие. Но большинство людей вынуждено было выживать, опираясь на собственные силы. Некоторые ломались, не выдерживали таких испытаний. Одни надеялись на освобождение, другие теряли эту надежду. Приспосабливались ко всему. Не будем спешить осуждать тех, кто проявил слабость, кто думал только о себе и своей семье. Но Бог судья тем, кто выдавал невинных людей из-за мести, злобы, шкурнических интересов, за господскую подачку к холуйскому столу. Кто добровольно служил палачам, проявляя при этом еще и рвение.
В этом испытании проверялась природа человека, его стойкость, его дух, его нравственные качества. Человек оказался сложнее, чем долдонили в идеологическом угаре некоторые пропагандисты, упростившие жизнь до минимума, чтобы ей было легче распоряжаться и управляться людьми. Иногда — и страшнее, чем мы думали.
Поэтому будем помнить: война губительна не только тем, что несет смерть и разрушение. Она еще растлевает души, оставляет глубокие рубцы на сердце человека, а порой разжигает его низменные, звериные инстинкты. Потому что люди не рассчитаны природой на такие испытания.
Когда речь заходит об освобождении донской столицы в феврале 1943-го года большинство вспоминают Мадояна и его батальон который первый ворвался в Ростов, более сведущие в этом вопросе даже смогут назвать номера полков и дивизий, освободивших город, но только краеведы, сделавшие своей профессией изучение прошлого донского края, еще помнят, что освобождению донской земли содействовали не только регулярные части, но и подпольщики.
О забытых героях Ростова
Борьба с захватчиками началась уже в первый день оккупации. Конец июля 1942 года в Ростове выдалось жарким. В центре города еще шли бои, а на окраине по Металлургической ведущей прямо к «Ростсельмашу» спускался взвод немецких пехотинцев. Они веселы. Вот только жара донимает. Солдаты с любопытством смотрят по сторонам. Еще один город пал к их ногам. Неожиданно репродуктор что расположился на одном из столбов ожил.
Приятный женский голос говорил
Трансляция велась из заводского радиоузла, подключенного к районной сети, а у микрофона стояла представительница немецкой коммуны на «Ростсельмаше», многие члены которой приехав строить завод так и остались жить в СССР. Около двух часов потребовалось немцам, чтобы найти радиоцентр.
Сердца трех
За полгода второй оккупации в Ростове было создано и действовали несколько отрядов и групп: раведывательно-диверсионные группы Буянова, Мезеря, Медведева, Романова, разведгруппы «Братья и сестры», «Мстители», организационная группа «Вперед», пропагандистско-диверсионные группы «Клятва», «Мстители», партизанские отряды «Ростовец», «Трамвайщик», «Имени товарища Сталина». Но были и такие о которой не помнят даже краеведы историки.
В Верхне-Гниловском поселке жили три друга: Женя Репко, Виктор Козлов и Николай Серьянов. В армию их не забрали по причине малолетнего возраста, как они не просили, а сидеть в такое время шестнадцатилетние патриоты без дела не хотели.
— Уже на следующий день как перестала доносится канонада из центра везде в поселке были расклеены приказы немецкого командования, — после войны вспоминал Николай Серьянов.
– Все сводилось к одному – за нарушение сопротивление наказание одно – смерть. Втроем мы строили планы борьбы, но сами понимали, что они не реальны. К кому обратится? К родителям нельзя можно и по шеи схлопотать. Решили пойти к нашему учителю Владимиру Николаевичу Базыкину.
Так появилась небольшая подпольная группа. У Базыкина было радио, которое он не сдал и теперь по вечерам патриоты записывали сводки Совинформбюро, а утром поселок узнавал советские новости читая расклеенные листовки. Но пацанам хотелось большего чем вести пропагандистскую войну.
Вскоре судьба дала им шанс. В один из осенних дней, в дом Базыкина постучал мужчина, в выцветшей и изрядно потрепанной телогрейки. Это был старый знакомый учителя — Николай Зотов, который решил проведать его не из праздного любопытства. Партизанский штаб Южного фронта направил его в Ростов для создание диверсионной группы из местных. Ему нужны были надежные люди. Первыми в свою группу он записал учителя и троих его учеников.
— Первой по настоящему боевой операцией стал налет на оружейный склад, — вспоминал Николай.
– Все сделали по- тихому. Пробрались, нагрузились винтовками, гранатами и патронами. Стали уходить и нарвались на патруль. Немцы открыли огонь, а мы даже не подумали отстреливаться. Так перепугались что бежали нагруженные оружием со всех ног.
Благо стрелки немцы оказались не очень. Никто не был даже ранен. Потом подожгли цистерны с бензином на станции Ростов – берег. Пожар перекинулся и на склады с боеприпасами. Взрыв был страшный. Потом еще долго рвались снаряды, а немцы не могли из-за этого подойти что бы потушить.
В одно февральское утро на Портовой ребята встретили советских разведчиков. Став их проводниками, они участвовали в рейдах по уничтожению огневых точек вдоль Дона. 8 февраля в бою у железнодорожного моста, пытаясь уничтожить пулеметную точку, погиб Женя Репко. Через несколько дней был тяжело ранен Виктор Козлов. Когда Ростов был освобожден Николай пошел в военкомат, но к немалому удивлению, выслушав его рассказ о подпольной борьбе и участие в уличных боях, поблагодарили и отправили домой с формулировкой: «В армию возьмем, когда подойдет срок!».
В итоге только летом 1943 года Николая после долгих уговоров направили в танковое училище. После войны он жил в Ростове, работал слесарем на заводе.
С приветом от бургомистра
В ноябре 1942 года немногочисленные прохожие что спешили по главной улице города с изумлением останавливались около здания русской администрации которое соседствовало с кинотеатром «Юнг-Штурм» (после войны ДК «Строителей»). На огромном фанерном листе было написано по-русски «Долой фашистских захватчиков! Да здравствует непобедимая Красная Амия» а ниже уже на немецком: «Обербургомистр Ростова-на-Дону Тиккерпу». Немцы не знающие русского спокойно проходили зная, что бургомистр плохого не напишет, даже на русском. По воспоминаниям очевидцев плакат продержался часа два, до тех пор, пока на него не обратили внимание местная полиция. Плакат повесили по заданию командира партизанского отряда имени Сталина двое ростовских мальчишек — Сава Лотошников и Толик Подушко.
Толик Подушко был сиротой. Его отца расстреляли немцы, а мать умерла еще до войны. В отряде парнишка выполнял роль связного, но когда на улицах города развернулись бои то и ему хватило работы.
Когда к вокзалу прорывался батальон Мадояна, партизаны поняли что время открытой борьбы настало. Нужно помочь нашим войскам. Отряд Трифонова разделился на три группы: северная шла из поселка «Сельмаш», центральная — из поселка им. Маяковского, южная продвигалась берегом Дона. Когда северная группа подошла к артиллерийскому училищу, там их встретил огонь охранников. Завязался бой, в ходе его Толик Подушко гранатой уничтожил немецкого пулеметчика. Немцев вытеснили и они, огрызаясь, стали отступать по балке (район Конгресс-отель АМАКС, а в советское время здание гостиницы «Турист»). Вскоре партизаны встретили бойцов Красной Армии и уже вместе с ними уничтожали отступавших врагов.
Партизанка по имени Альфа
Когда началась Великая Отечественная война, ростовчанке Альфе Ширази было всего лишь шестнадцать лет.
Самое время влюбляться, строить планы на будущее, выбирать профессию. Конечно, только хорошее будущее видела впереди и юная Альфа, которую одноклассники и соседи предпочитали называть более привычным именем Алла. Ростовчанка с непривычными фамилией, именем и отчеством — Ширази Альфа Алиевна — была дочерью иранца Али Ширази. Альфа его не помнила — он умер, когда она была еще очень маленькой. А мать девушки звали Дора Михайловна — понятно, что женщину ожидала участь тысяч других ростовчан еврейской национальности, уничтоженных нацистами в Змиевской балке. Если бы не отличное знание персидского языка. Когда в квартиру к Доре Михайловне и Алле пришли нацисты, мать отвечала на вопросы только на фарси, а Алла переводила. Так им удалось убедить немецкого офицера в том, что Дора Михайловна по национальности — персиянка.
Альфа Ширази
Когда гитлеровские войска оккупировали Ростов, девушка вышла на связь с подпольщиками. Ей ничего не грозило бы и так — могла бы спокойно пересидеть оккупацию как тысячи ее ровесниц. Но Альфа хотела действовать, внести свой посильный вклад в приближение победы над захватчиками. По заданию подпольной организации Альфа внедрилась в штаб гитлеровцев. Это оказалось сделать проще, чем она предполагала — во-первых, сыграло свою роль хорошее знание немецкого языка, которым девушка овладела в школе, а во-вторых указанное в метрике Альфы иранское подданство ее покойного отца также помогло войти в доверие к немцам. Гитлеровцы считали, что представители мусульманских народов Востока никогда не были лояльны советской власти. Альфу взяли переводчицей в штаб, но, конечно, первое время тщательно за ней наблюдали. Надо сказать, что Альфа была не единственной советской подпольщицей в штабе. Многие граждане, принятые на работу в учреждения оккупационных властей и в немецкие штабы, даже не будучи связанными с подпольем, могли из собственных патриотических побуждений саботировать работу гитлеровских структур и где только можно вредить оккупантам. Так, девушка — коллега Альфы по работе в штабе — выкрала очень важные документы — списки жителей Ростова-на-Дону, которых должно было арестовать гестапо. Это были коммунисты, подпольщики, а также лица, подозревавшиеся в симпатиях к коммунистам. Девушку тут же заподозрили в краже документов немецкие офицеры, но Альфа успела ее предупредить и, взяв у нее списки, уничтожить их в туалете.
Несколько месяцев девушке удалось проработать в немецком штабе, принеся немало пользы действовавшим в городе подпольщикам. Когда в феврале 1943 г. начался штурм Ростова-на-Дону советскими войсками и гитлеровцы стали собираться к отступлению, начальство Альфы из штаба предложило ей, вместе с матерью, которую немцы считали иранкой, отступать вместе с ними — гитлеровцы забирали с собой полицаев и сотрудников оккупационных учреждений. Однако в планы Альфы дальнейшее пребывание с гитлеровцами не входило — девушка хотела сражаться против них в разведывательном или партизанском отряде. Воевать с гитлеровцами альфе предстояло в отряде знаменитого Югова.
Самый крупный
Партизанским отрядом имени Сталина командовал бывший учитель истории Михаил Трифонов (Югов). Создан он был в сентябре 42-го и насчитывал по началу 45 человек, но спустя месяц в отряде было 121 человек из которых 77 бойцов давали письменную клятву, 44 действовали без подписки. В основном это были рабочие завода «Ростсельмаш» и красноармейцы, бежавшие из лагеря, который находилось в здании РАУ. Одним из руководителей отряда был и кадровый сотрудник НКВД – Авдеев.
Партизаны действовали нелегально, использовали в конспиративных целях квартиры, предоставляемые ростовчанами, а на чердаках и в подвалах их домов скрывались военнопленные, бежавшие из лагерей. Штабом отряда Югова была одна из квартир дома № 11, по ул. Водопьянова. Явочные квартиры находились также в Нахичевани, на 10-й и 38-й линиях.
Бойцы отряда имели 18 комплектов немецкого обмундирования, повязки полицейских, липовые аусвайсы. Отряд имел 156 винтовок, 17 ручных и два станковых пулемета, три автомата, множество патронов.
Отряд Трифонова (Югова)
Помимо диверсий, немало сил отводилось и работе по выявлению и уничтожению немецких пособников. Так, редактор оккупационного «Голоса Ростова» жаловался в 7-й отдел Ростовской фельдкомендатуры, что партизаны потребовали от него список лиц, подававших материалы в газету, и их адреса. А рьяная служительница «нового порядка» переводчица комендатуры Борейша закончила свою жизнь наткнувшись на партизанскую финку. Приговор был приведен в исполнение в доме семьи Лотошниковых.
За две недели до начала боев за город партизаны проникли в расположение автоколонны немецкого штаба. Сняв часовых, они ворвались в караульное помещение, где спали сорок гитлеровцев, Их участь была незавидной. На 17-й линии группа Дьяченко уничтожила 7 фашистов, подорвала гаубицу. В начале февраля на станции Нахичевань-Донская партизаны подожгли склад с продовольствием. Всего с октября по февраль бойцы отряда уничтожили 13 вражеских офицеров, 247 солдат, 15 казаков — предателей, 7 полицаев. Сам отряд потерял за это время 12 бойцов.
Отряд Югова в составе 12 человек погиб во время высадки в тыл врага в районе села Павловка Донецкой области. Вторая группа, которую возглавлял чекист Авдеев, высадилась в лес и сумела уйти от преследования. После освобождения Донецкой области Авдеев был переброшен в Одессу в должности командира партизанских отрядов города. 15 марта 1944 г он погиб.
После гибели группы Трифонова (Югова), штаб партизанского движения Южного фронта сделал вывод о том, что все они «заслуживают посмертного присвоения звания Героя Советского Союза».
Штурм Ростова. Начало
Освобождение области началось после успешного наступления наших войск под Сталинградом во второй половине ноября 1942 г.
Войска Юго-Западного фронта 16 декабря начали наступательную операцию «Малый Сатурн» на Среднем Дону, разгромили 8-ю Итальянскую армию и тормосинскую танковую группировку немцев и к концу декабря вышли на рубеж Белая Калитва — Миллерово, освободив северные и северо-восточные районы Ростовской области.
В январе 1943 года успешно развивали наступление войска Южного фронта под командованием генерал-полковника А. И. Еременко (1.02.43 г. его сменил генерал Р. Я. Малиновский).
Началось освобождение городов и районов Ростовской области от фашистских захватчиков.
Дима Песков
Лейтенант Николай Никулин умирал. Сквозь пробитые осколками легкие с шипением выходил воздух. Ему становилось все труднее дышать. Задыхаясь в кровавом кашле, он повернул голову, рядом с ним, посеченный шрапнелью, лежал на черном снегу комсомолец Ахмедов, телефонист батареи. Чуть дальше, обхватив контуженную голову руками, прислонившись спиной к лафету разбитого орудия, на снарядном ящике сидел комбат Дима Песков. Казак Андрей Сидоренко, наверное, единственный кто мог стоять на ногах, показывая командиру в сторону наступающих немцев орал: «Уходят! Они уходят!! Победа!!!». «Значит, мы выстояли, значит победили. Не зря умираю», — думал лейтенант Никулин, навсегда теряя сознание.
Ветреным утром 8 февраля 1943 года казачья батарея гвардии старшего лейтенанта Дмитрия Пескова перешла по льду через Дон. Скованная морозом Великая река, была действительно тихая. Накануне саперы сняли сотни мин, которые фашисты установили прямо на льду, присыпав для маскировки снегом.
Через Дон переправились старым казачьим способом. Бойцы батареи, сняв с себя шинели и бурки, кидая их на лед реки Мертвый Донец. Казакам предстояло форсировать еще одну водную преграду, возможно под огнем противника.
Где-то слева у хутора Семерники застрочил пулемет, затем еще один крупнокалиберный. Враг проснулся. Комбат Песков скомандовал: «Марш, марш, вперед!». И первый помчался по направлению к речке. Рядом его ординарец, старый казак Сачко и разведчик сержант Сидоренко. Так втроем и выскочили на лед Мертвого Донца. Сзади, поднимая снежную пыль, неслись восьмерки лошадей в упряжках увлекая за собой 76-мм орудия. Стрельба уже шла со всех сторон. Переправляться требовалось незамедлительно. Батарею могли накрыть огнем артиллерии или минометов в любой момент. На голом берегу реки они были как на ладони. Прямо перед ними, противоположный крутой берег. Пехота справа и слева уже начала переправляться и карабкаться на ту сторону. Но как переправить орудия, по совсем тонкому льду, как поднять пушки на практически отвесные земляные кручи.
«Начать переправу»,- командует Дмитрий Песков и первый скидывает с себя бурку, бросая под колеса орудия… При переправе через Мертвый Донец, батарея лишилась двух орудий и нескольких лошадей. Утонули. Не выдержал лед тяжести пушек. Комбат понимал, что это грозит трибуналом, но старался не думать об этом. «Необходимо выполнять боевую Задачу, а потом посмотрим» — так думал каждый из казаков-артиллеристов.
Казачья конница перед наступлением
Войска втягивались в бой. Колонна пехоты, сопровождаемая тремя легкими танками, уходила на Ростов. Слева шел бой за Семерники. Батарея Пескова должна поддержать своим огнем пехоту в случае Из утренней снежной дымки вынырнул немецкий самолет–разведчик и пронесся над колонной пехоты. Раздались взрывы. Комбат увидел в бинокль как загорелся наш легкий танк. За ним второй вздрогнул от попадания снаряда, задымил. В это мгновение Песков увидел своих разведчиков. Казаки Павленко и Сидоренко на всем скаку мчались из степи по направлению к батарее. Надев свои кубанки на шашки, разведчики подняли клинки с шапками высоко над головами. Старинный казачий сигнал тревоги.
Уже через минуту артиллеристы батареи увидели силуэты немецких танков. Услышали гул их двигателей, лязг гусениц. Выкрашенные в грязно белый цвет для маскировки машины фашистов расстреливали наши легкие Т-26. Последний, третий Советский танк разорвало от детонации боекомплекта. Пехота 10-й дивизии, которая двигалась за двадцать шестыми залегла в снег. Теперь вся надежда была на Кубанцев-артиллеристов.
«Не подведите, родные»,- молились про себя лежащие в снегу красноармейцы. А прямо на них катились по степи немецкие бронированные чудовища. «Три, шесть, девять, двенадцать, шестнадцать танков,» — насчитал комбат Песков и сбился со счету.
Танковая колонна фашистов шла из Ростова для ликвидации прорыва. Ползли вражеские танки, рассчитывая отбросить нашу пехоту и кавалерию обратно за Дон. Надеялись расстрелять огнем своих орудий переправляющихся бойцов 28-й Советский Армии.
Два орудия на открытой всем ветрам заснеженной Донской степи. Две маленькие черные точки. В одно мгновение танкисты Панцерваффе могли сдуть эти песчинки огнем своих танков. Прекрасные мишени, один в один как на учебном танковом полигоне…
Казаки приняли бой: «Стой! Стой! Снять с передков,» -орет Дмитрий Песков- «Орудия к бою. Расчеты к орудиям, личный состав, лошадей в укрытие. Марш, марш!» Не было времени укреплять пушки. Прямо на ходу, разворачивая стволы готовили опоры под сошники. «Первое орудие по правому флангу. Огонь! Второе по левому. Огонь!» — Комбат срывающимся, хриплым, сорванным голосом отдает команды.
И вот уже горят сразу две немецкие машины.
Фашисты заметались, они не сразу заметили две русские пушки, которые были от них в каком-то километре. Когда батарею накрыло огнем, артиллеристы подожгли три танка и еще два, сильно повредив, вывели из строя. Немцы, маневрируя, стреляя на ходу из пушек и пулеметов, ринулись, рванули к казачьим орудиям. Батарею заволокло дымом и снежной пылью. Вокруг пушек все было черное от воронок и пороховой гари. Кругом свистели осколки.
От первых взрывов погибли артиллеристы Коваленко и Ангарский. Тяжело раненый, донской казак, Николай Чекалин продолжал подавать снаряды к орудию. Другие раненые, истекая кровью, подтаскивали к пушкам снарядные ящики, оставляя за собой на снегу бардовый кровавый след. Железо, порох, снег, кровь, земля — всё закружилось в февральском неистовом вихре. А в центре этого смертельного смерча сражалась, держалась, дралась из последних сил батарея гвардии старшего лейтенанта Дмитрия Пескова.
Вот еще один немецкий танк вздрогнул, забился в конвульсиях, силясь продолжить движение, и вдруг запылал огнем, задымился. Выскакивают из него гитлеровцы, падают на взлохмаченный гусеницами снег. До батареи 500 метров, 400. Почти в упор бьют танковые орудия по Советской батарее. Но не могут накрыть прямым попаданием казачьи пушки. Немцы то и дело маневрируют, стреляют на ходу, боясь остановиться хоть на секунду. Из-за этого их выстрелы не точны, уходят то вправо, то влево. А снаряды артиллеристов Пескова напротив, ложатся кучно, попадая точно в цель.
Слишком узкое место выбрали фашисты для атаки. Не разъехаться им, борт к борту прижавшись рвутся они навстречу пушками гвардейцев.
Упал лицом в снег старшина батареи Федор Белый, изрешеченный пулями танкового пулемета. Рядом с ним в кровавой каше, порванные взрывом снаряда казак Андрей Лузгин и сержант Усман Кузнбаев. Сам Комбат дважды ранен в ногу. В первый раз Пескова обожгло попаданием трассера и почти сразу же голень командира перебило попаданием осколка. Силясь не потерять сознание от адской боли и стараясь, не смотреть на вывернутую куда-то вбок ступню, Дмитрий Песков из последних сил руководил боем. Больше чем собственные раны его беспокоило то, что на батареи заканчивались снаряды. Всего четыре ящика осталось. Всего четыре. А танки врага ползут, подбираясь к орудиям все ближе, 250, 200 метров.
Подбитый немецкий танк
Уже различимы эмблемы дивизии на броне машин. «Бурый медведь,» — одна из лучших дивизий в Германской армии, подумал Песков и скомандовал: «Стрелять интервалами, по моей команде! Целься только на выходящих вперед!!!».
Очередной Т-IV попытался было сунуться, подобравшись к гвардейцам на 150 метров. Но точный выстрел в основание башни навсегда остановил врага. «Еще один готов!» — закричал лейтенант Никулин и в следующую секунду упал на колени, схватившись за живот. Осколки от близкого взрыва смертельно ранили отважного командира. Уже умирая, он услышал самое главное, самое важное слово в жизни каждого солдата. Слово «Победа».
Немецкие танки отступали. Разворачивались, отползая обратно к городским окраинам. Шесть машин горело, оставшись навсегда в заснеженной Донской степи. Враг не прошел к переправе, не смял, не намотал на траки нашу пехоту. Рядом с искореженными, побитыми осколками орудиями на пустом снарядном ящике, обхватив голову руками, сидел офицер. Он понимал, что произошло чудо. Батарея остановила танковую колонну фашистов. Произошло чудо и он, командир батареи 28-ми летний старший лейтенант Дмитрий Песков остался жить. У орудий лежали расчеты, артиллеристы не бросили пушки и погибли, сражаясь до последнего снаряда. Из 20-ти казаков батареи Пескова в живых осталось лишь четверо раненых и контуженных казака. Так начинался первый день штурма Ростова-на–Дону. Над Донской степью вставало кроваво-красное зимнее солнце…
***
На высоком берегу реки Мертвый Донец враг устроил эшелонированную оборону, сосредоточил здесь четыре дивизиона артиллерии крупных калибров, два шестиствольных миномета, 10 минометных батарей, крупнокалиберные пулеметы.
По наступающим красноармейцам фашисты вели огонь из пушек, минометов и пулеметов. Пользуясь летной погодой и отсутствием авиационного прикрытия с нашей стороны, самолеты противника заставили наших бойцов лечь на лед. Враг планировал остановить наступление войск Южного Фронта здесь, на подступах к Ростову.
Ростов был превращен в неприступную крепость. Берега Дона заминированы, в местах переправ установлены бронеколпаки, неприступные доты. На улицах города в засадах разместились танки, в том числе сверхсовременные Тигры T-VI. А в небе Ростова постоянно висели Фоккеры и Мессершмитты. Группировка немецких войск хорошо снабжалась по железной дороге боеприпасами и продовольствием. Склады у вокзала были заполнены всем необходимым для того чтобы выдержать любую осаду. Февраль 43-го выдался вьюжным, холодным. Ледяной ветер с верхнего Дона, пурга не давала возможности немецким часовым разглядеть передний край своих позиций. Кутаясь в высокие воротники караульных тулупов вояки Вермахта изредка пускали осветительные ракеты в темное беззвездное небо. Звяканье пустых консервных банок, привязанных к колючей проволоке, расположенной изгородью у самого берега, давно стало привычным. «Дьявольский, холодный ветер! Уже неделю нет от него покоя,» -ругались между собой немецкие часовые. Ароматные короткие сигарет из Берлина и глоток шнапса из алюминиевой фляги помогали скоротать время оставшиеся до конца смены.
Но гитлеровцам сторожевых дозоров и пулеметчикам в ДЗОТах прибрежной полосы у северных опор взорванных железнодорожных мостов не суждено было дождаться смены постов. Разведчики роты старшего лейтенанта Розенталя сняв мины расположенные на льду реки, перерезав колючую сталь проволочного заграждения, ножами обезвредили передовое охранение немцев. Путь для продвижения основных сил 159-йОтдельной Стрелковой Бригады был открыт. Бесшумно по льду в 2-а часа ночи 8-го февраля четыре стрелковых батальона 159-ой и штурмовой батальон автоматчиков начал движение. Цель: захватить и зачистить от неприятеля привокзальный район, занять Главный вокзал. Слева на Нижне-Гниловскую наступали десантники 34-й Гвардейской, мотострелки 6-й танковой дивизии. Южнее их форсировали донскую заснеженную пойму казаки 4-го Кубанского и 5-го Донского кавалерийского корпусов.
Раним утром, 8-го февраля 1943-го, бой шел уже по всей линии немецкой обороны. В Аксае и Александровке 3-й Гвардейский механизированный корпус штурмовал позиции казаков Вермахта из 17-го Донского пластунского полка. Казаки поклялись не сдавать красным свои станицы. 156-я стрелковая бригада вела бой на Зеленом острове, а 152-я пыталась преодолеть Дон в районе проспекта Кировского и судоремонтного завода. Самым страшным для бойцов, наступающих по льду реки, было попасть в полынью. Донской лед, порванный взрывами снарядов и мин, был самым тяжёлым испытанием для наступающей пехоты. Вражеская пуля или осколок не всегда убивали, а провалившийся под лед солдат, одетый в шинель или полушубок, с вещмешком полным боеприпасов уже не мог выбраться из студеной речной воды.
Самые жестокие бои, переходящие в кровавые рукопашные схватки, разгорелись вдоль линии железной дороги от устья реки Темерник до здания Главного вокзала. Автоматчики охранных подразделений Вермахта и СС цеплялись за каждое здание, за каждый клочок ростовской земли. Но к утру 1-й батальон 159-й бригады под командованием майора М. З. Дябло захватил пригородный вокзал, а к обеду 3-й и 4-й батальоны Деревянченко и Мадояна штурмом взяли здание Главного вокзала, диспетчерскую, больницу и школу. Развивая наступательный порыв бригады 2-й батальон ст. лейтенанта А.М. Орешкина вытеснил фашистов из нескольких кварталов от улицы Горького до Садовой по переулку Доломановский и Братский. Трофеями 159-й бригады стали 89 паравозов и 3000 вагонов на железнодорожных путях, а также склады Ростовской группировки немцев, прилегающие к зданию вокзала. В вагонах и складах находилось вооружение, боеприпасы, продукты питания и обмундирование. Бойцам бригады было ясно, противник любой ценой постарается вернуть себе район вокзалов.
Из всех частей 28-й армии начавших штурм Ростова ночью 8 февраля в город прорвались лишь остатки батальона 152-й бригады, закрепившейся вдоль набережной и судоремонтного завода на Кировском проспекте и части 159-й стрелковой бригады захватившие привокзальные территории. Остальные подразделения Советской армии с большими потерями отошли на левый берег р. Дон. Оставшимся в городе батальонам предстояли тяжелые уличные бои в окружении.
В годы Великой Отечественной совершались такие подвиги, которые в мирное время кажутся невероятными. Один из них — шестидневная оборона ростовского вокзала и паровозоремонтного завода группой Г. К. Мадояна. Находясь в полном окружении, небольшая группа бойцов, отбила 43 атаки немцев. Шесть суток мужественно сражались советские воины в окружении. Фашисты не мирились с «присутствием» отряда в оккупированном ими Ростове. Отряд Г. К. Мадояна был своего рода костью в пасти врага. Враг должен был либо проглотить ее — уничтожить отряд, либо выплюнуть — заставить уйти на левый берег.
Огненные дни
Опытные офицеры немецкого гарнизона, отразив первый штурм Ростова, оперативно оценив ситуацию, сделали все для блокирования батальонов 159-бригады в привокзальном районе. На следующий день рано утром танки 23- дивизии Вермахта отрезали бригаду от основных сил армии. Штаб 159-й, артиллеристы, минометчики, связь остались на Левом берегу реки. До вечера танки противника, орудия разных калибров, минометы вели обстрел позиций наших воинов закрепившихся в зданиях вокзалов и прилегающих строениях. Под завалами от взрывов погибло много пехотинцев бригады. К вечеру роты 111-й пехотной немецкой дивизии под прикрытием танков и бронетранспортеров пошли на штурм. К ночи ценой невероятных усилий пять атак гитлеровцев были отбиты. Особо отличились минометчики сержанты А. Белоусов, П. Одиноков, М. Джангиров. Стреляя со скрытых позиций, они уничтожили десятки немецких солдат, посеяли панику в рядах фашистов и нежелание продолжать атаки. Саперы Н. Колобов и В. Шувакин вывели из строя несколько танков врага. Но и наши солдаты понесли серьезные потери.
Отряд 159-й стрелковой бригады в Ростове февраль 1943
Было много раненых. Среди них в тяжёлом состоянии находились командиры 1-го и 3-го батальонов майор Дябло и капитан Деревянченко. Погибли несколько командиров рот и взводов. Боеприпасы были на исходе. Многие бойцы начали использовать трофейное оружие и боеприпасы. Не было недостатка лишь в продовольствии. В вагонах на станции Ростов находились деликатесы со всей Европы. Сардины из Норвегии, колбасы из Испании, вино, коньяк, минеральная вода из Франции. Но раненым нужны были медикаменты.
Под прикрытием ночной темноты и дымовых завес разведчики бригады вывели из окружения несколько групп раненых и попытались скорректировать артиллерийский огонь по сектору немецкого наступления. Но эффективность огня наших батарей была не высокой. Из-за вероятности попадания снарядов по позициям оставшихся в окружении артиллеристы действовали лишь наверняка. По приказу комбрига 159-й Булгакова, нач. штаба бригады майор Т.И. Оленин сформировал отряд численностью до батальона и попытался пробиться на помощь сражающимся в окружении товарищам. Необходимо было восстановить связь, сменить на боевых постах раненных и убитых. Командование армии требовало удерживать плацдарм у вокзалов любой ценой до подхода основных сил фронта. Однако, все попытки сводной группы майора Оленина пробиться к батальонам потерпели неудачу. Оленин был ранен, многие бойцы погибли под пулеметным и артиллеристским гнем противника. К рассвету 10 февраля лед на Дону был Красным от крови. Лишь ценой невероятных усилий мотострелки 6-й танковой бригады зацепились на шиферном заводе в прибрежной полосе у станицы Нижне-Гниловской, а два полка 248-й дивизии закрепились в домах частного сектора южнее ул. Портовой. Но с батальонами, сражающимися третьи сутки в окружении, связи по-прежнему не было. Не имея боеприпасов, оставляли бойцы 2-го батальона дома в переулках Братском и Доломановском. Прикрывая отход своих боевых товарищей, снайпер батальона Петр Беляков, экономя каждый патрон, уничтожил 16-ть гитлеровцев. Из целого батальона на соединение с основными частями пробилась лишь рота. Многих тяжелораненых солдат и офицеров спрятали в своих квартирах местные жители. Среди ростовчан, совершивших этот гражданский подвиг, рисковавших жизнью своей и своих близких семьи Еременко, Петренко, Рогожиной, Махонько.
В районе вокзалов бой продолжался, немцы привлекли к штурму зданий авиацию. Звенья из 2-х, 3-х, иногда 4-х самолетов наносили бомбовые удары по секторам обороны наших окруженных батальонов. Бомбежки сменялись танковыми атаками. За танками шли немецкие автоматчики и саперы с ранцевыми огнеметами. К вечеру были ранены или погибли почти все офицеры бригады. Вторичное ранение в лицо и грудь получил майор Дябло, контужен зам. комбата А.Ф. Крюков, многочисленные осколочные ранения получил командир автоматчиков Н.Ш. Ипкаев. Боеприпасов почти не осталось, связи со штабом по-прежнему не было. В этой тяжелой ситуации остатки трех батальонов объединил под своим командованием старший из оставшихся в живых офицеров командир четвертого батальона ст. лейтенант Г.К. Мадоян. В его сводном отряде было около 800 бойцов из них более половины раненных, контуженных, обожженных и обмороженных. Даже ночью при свете прожекторов не прекращали фашисты свои атаки. Это был редкий случай, когда немцы, отступив от своих правил шли в атаку в ночное время.
Костью в горле была для гитлеровцев 159-я бригада. Враги танковыми ударами разрывали на части отряд Мадояна, чтобы потом уничтожить группы по отдельности. Так в изоляцию попали автоматчики, сражавшиеся у пригородного вокзала. Сам лейтенант Мадоян отстреливался от наседавших гитлеровцев в здании Главного вокзала. Бойцы не заметили, как наступило утро 11 февраля.
От непрекращающегося артиллерийского и минометного обстрела на вокзале загорелись груды каменного угля. Густой дым застилал глаза, затруднял дыхание. Ночь смешалось с днем. Среди взрывов, выстрелов, криков раненых можно было сойти с ума, но бойцы держали оборону. Раскалившийся уголь превратил здание вокзала в гигантскую печь. И в самом центре этой печи, в этом горящем аду вели бой русские солдаты. Дважды враги прорывались внутрь здания и оба раза наши разведчики ножами, штыками, саперными лопатками уничтожали штурмовые группы противника. Осажденные подсчитали, только за четыре дня боев они отбили 32 атаки и сожгли 12 танков. Из охваченного пламенем Главного вокзала во второй половине дня 11 февраля с помощью проводников — машинистов депо, оставшиеся в живых бойцы группы Мадояна перешли литейный и тендерный цеха паровозоремонтного завода. За прочными стенами еще царской постройки быстро была организованна круговая оборона. Пехотинцы считали каждую гранату, берегли каждый патрон. С трудом отбив еще одну атаку немецких автоматчиков и огнеметчиков, наши солдаты в ночь на 12 февраля решают идти на прорыв. Спрятав тяжелораненых в глубоких подвалах цехов, собрав все имеющиеся боеприпасы на рассвете бойцы 159-й в полный рост пошли в атаку. Впереди своих товарищей шел с автоматом в руках лейтенант Мадоян, рядом заместитель командира агитатор полит отдела бригады капитан Шунденко. Утром с большими потерями отряду Мадояна удалось пробиться с боем через реку Темерник к переулку Братскому и закрепиться на территории хлебозавода № 1. Двигаться дальше у бойцов не было ни сил, ни боеприпасов. Немецкие танки и мотострелки начали сжимать кольцо у корпусов хлебозавода. Группа старшего лейтенанта Мадояна готовилась дать свой последний бой.
Гукас Мадоян
Не стихали выстрелы и в цехах паровозоремонтного завода. Те, кто не смог прорваться с основными силами отстреливались от наступающих гитлеровцев. Враги огнеметами выжигали последние очаги сопротивления на заводе. В плен солдаты бригады не сдавались. Д сих пор в закрытых цехах паровозоремонтного завода ощущается запах гари, чувствуется привкус пороховых газов. Стены зданий изрыты осколками и пулями разных калибров. Время там, кажется, остановилось навсегда. Остановилось среди взрывов и мин и снарядов, криков раненных и сгорающих заживо в феврале 1943-го.
Отряд старшего лейтенанта Мадояна шел по Буденовскому проспекту. Бойцам отряда повезло. Из района ул. Портовой им на выручку пробились разведчики 248-й Дивизии. В последний момент ударили они по врагу и вырвали бойцов бригады из окружения. Вместе они начали зачистку городских улиц от очагов немецкого сопротивления. навстречу нашим солдатам шли партизаны отряда Трифонова (Югова). С западной стороны в центр города входили кавалеристы гвардейских казачьих частей.
К вечеру 14 февраля 1943 года город был полностью очищен от оккупантов. Множество немцев и их пособников было взято в плен. Уже вечером по радио Совинформбюро сообщило об освобождении крупнейшего города на юге России. Позднее начался стихийный салют из всех видов оружия.
Войска Южного фронта в Освобожденном Ростове
Шатаясь от усталости, с почерневшими от пороховой копоти лицами, шагали воины 159-й отдельной стрелковой по освобожденному городу. Еще не до конца веря в то, что остались живы, герои воспаленными от недосыпания глазами рассматривали разрушенные дома, вглядывались в выбитые взрывами окна, смотрели на бесконечную синь Донского неба. Впереди своего поредевшего отряда шел командир Гукас Мадоян. Казалось, постаревший за эти дни лет на двадцать, молодой лейтенант держал в своих пропитанных кровью и порохом ладонях маленький букетик первых весенних цветов. Подаренные девчушкой на Большой Садовой, невесть откуда взявшиеся подснежники, стали самой дорогой наградой для лейтенанта Мадояна и его бойцов.
14 февраля 1943 г., в результате ожесточенных боев, Ростов-на-Дону был освобожден от немецко-фашистских оккупантов. Спустя три дня, 17 февраля 1943 г., чрезвычайная государственная комиссия, занимавшаяся учетом ущерба, понесенного в результате оккупации Ростова-на-Дону гитлеровскими войсками, установила факт организации в городе массового уничтожения мирного населения. Согласно докладной записке УНКВД, «дикий произвол и зверства оккупантов первых дней сменились организованным физическим уничтожением всего еврейского населения, коммунистов, советского актива и советских патриотов…
В одной только городской тюрьме 14 февраля 1943 года — в день освобождения Ростова — частями Красной Армии было обнаружено 1154 трупа граждан города, расстрелянных и замученных гитлеровцами. Из общего количества трупов 370 были обнаружены в яме, 303 — в разных местах двора и 346 — среди развалин взорванного здания. Среди жертв — 55 несовершеннолетних, 122 женщины»
За время оккупации было расстреляно около 40 тысяч жителей Ростова, более 50 тысяч ростовчан угнаны на рабский труд в Германию, а сам город полностью разрушен и официально был включен в 10-ку самых пострадавших от войны русских городов, подлежащих восстановлению в первую очередь.
Пока шла битва за Ростов, на территории нашего района не прекращались жестокие бои.
271-я стрелковая дивизия близка всем мясниковцам, ибо слишком много крови пролито ее воинами на нашей донской земле, при освобождении нашего района. Именно здесь погибли три крупных военачальника из командного состава дивизии, в том числе и сам командир дивизии полковник Малыгин Михаил Михайлович.
На войне командиры бывают разные. Одни пытаются обеспечить порядок в вверенной ему части строгостью, довольно жестким отношением к подчиненным, другие же стараются вселить в солдат веру в победу, в силу своего оружия, и тем самым добиваются поставленной цели. К этой, второй группе можно отнести и комдива Малыгина. Малыгин очень не хотел, чтобы солдаты боялись его. Для него было намного важнее их уважение, и поступал он соответственно своему принципу. Вот почему появление комдива на переднем крае не страх нагоняло на воинов, а вселяло веру в успех, и каждый старался быть еще доблестнее, храбрее, мужественнее…
Хроника освобождения Мясниковского района
8 февраля 34-я гвардейская стрелковая дивизия, с приданной ей 6-ой гвардейской танковой бригадой, 98-я (командир подполковник Мамчур Никифор Иванович),
52-я (командир полковник Шапкин Иван Сергеевич), 79-я (командир полковник Рогаткин Виктор Иванович) отдельные стрелковые бригады, должны были, наступая через Нижнегниловскую, к исходу дня выйти к хутору Ленинаван.
В 5:00 разгорелись бои за Нижнегниловскую. К 7:00 группа легких танков и кавалерия, вышла на оперативный простор, но на рубеже разъезда «Западный» была контратакована и оттеснена к Нижнегниловской. Зацепившись за линию железной дороги, наши части в течении всего дня отражали контратаки противника и выйти за пределы станицы Нижнегниловской не сумели.
Восточнее, в полосе наступления 44-й Армии, под командованием Василия Афанасьевича Хоменко, наступала Конно-механизированная «группа Кириченко», под командованием генералов Кириченко Николая Яковлевича и Алексея Гордеевича Селиванова.
Казаки 5-го Донского и 4-го Кубанского кавалерийских корпусов, стремительным ударом овладели населенным пунктом Семерники (Каратаево), затем, выдвигаясь вперед, перерезали железную и автомобильную дороги Ростов-Таганрог. Так же удалось овладеть важным для контроля над коммуникациями хутором Красный Чалтырь.
271-я стрелковая дивизия, под огнем противника переходит по льду Мертвого Донца и завязывает бой за южную окраину хутора Калинин, превращенного в мощный опорный пункт. 347-я стрелковая дивизия (командир Селиверстов Николай Иванович), преодолевая огневое сопротивление противника, совместно с 63-й кавалерийской дивизией выходит к хутору Хапры. С ходу овладеть хутором не удалось.
К утру 8-го февраля бои кипели от Аксая, где 3-й гвардейский мех. корпус штурмовал позиции казаков-изменников и до хутора Хапры.
9 февраля 271-я стрелковая дивизия, будучи атакованная подошедшими к немцам подкреплениями, отошла на южный берег реки Мертвый Донец. 347-я стрелковая дивизия не имела успеха в бою за хутор Хапры. Она, попав под сильный огонь, откатилась на три километра южнее хутора
320-я стрелковая дивизия (Командир Зажигалов Алексей Николаевич), вышла к хутору Недвиговка, но попав под огонь двух бронепоездов, отошла обратно.
151-я стрелковая дивизия (Командир Саркисян Андроник Саркисович) южнее станицы Синявской вела бой с немцами, организовавшими прочную оборону по линии железнодорожного полотна. В продвижении вперед успеха не имела. Высокий правый берег, наличие железнодорожной линии для маневра силами и поддержки бронепоездами способствовали обороне атакуемой полосы. Взломать такую оборону с низкой, насквозь простреливаемой поймы, было очень нелегко.
Части 44-й армии, весь день 10 февраля атаковали противника на всем протяжении фронта от хутора Калинин до Синявской.
271-я стрелковая дивизия, с утра сумела зацепиться за крайние дома на юго-востоке хутора Калинин, однако подверглась сильной контратаке при поддержке 18 танков и понеся большие потери, отошла к Семерниково.
347-я стрелковая дивизия в очередной раз пыталась овладеть южной частью хутора Хапры, но успеха не имела.
320-я — вела безуспешные попытки овладеть Недвиговкой.
151-я – активным присутствием сковывала существенные силы немцев в районе Синявской.
Перерезать коммуникации ростовской группировки немцев не удавалось. Немцы упорными боями сдерживали наше наступление на удобном для временной обороны рубеже.
Высокий берег и насквозь простреливаемая пойма позволяла врагу держать оборону, относительно небольшими силами. Основные части, прикрываясь арьергардами, уходили на Миус, где готовили прочную оборону на уже хорошо знакомой им местности.
Надо сказать, что наши части, наступая с Кавказа и от Сталинграда, имели далеко не полный состав. И этот неполный состав был к тому же сильно измотан. Дивизии, имеющие 3 тысячи человек, считались вполне боеспособными.
11 февраля подвижная группа Кириченко, выполняя приказ фронта, пятью кавалерийскими полками усиленных артиллерией и легкими танками под покровом ночи выдвигались в северном направлении, с задачей к утру 11 февраля овладеть железной дорогой на участке разъезд «Западный» — хутор Калинин, прочно удерживать ее для последующего развития успеха главными силами группы.
В 7:00 передовым отрядам удалось овладеть полотном железной дороги в 1.5 километре западнее разъезда «Западный». Однако, со стороны разъезда были встречены сильным огнем и залегли. Противник, чувствуя угрозу, бросил против группы 14 танков и при поддержке авиации и артиллерии, перейдя в контратаку, отбросил группу на исходную в районе Семерниково.
В 15:00, после 30 минутной артподготовки, 14 танков и батальон пехоты противника двинулись в атаку на Семерники. В 15:40 8 танков атаковали наши части с западной стороны Семерников. Танки ворвались на позиции кавдивизий группы Кириченко, бой принял исключительно напряженный характер. В 17:00 часть сил 30-й кавалерийской дивизии и 9-й гвардейской кавалерийской дивизии перешла в контратаку. Противник, понеся чувствительные потери, остатками сил начал отход в исходное положение.
К 18:00 атака полностью отбита. Части удержали занимаемые рубежи, но и противнику удалось удержать укрепленный разъезд «Западный». Утром, с 7:00 группа Кириченко была снята с позиций и получила приказ сосредоточиться в районе Койсуг-Елизаветинская-Кулешовка.
Позиции группы заняла поредевшая 271-я дивизия. Сменив конников, 271-я дивизия, выбитая противником из Калинина, занимает оборону - Семерники — полустанок «Красный маяк». В 14:00 дивизия отразила атаку противника при поддержке до 25 танков, 2 бронемашин и двух бронепоездов. Артиллерийский бой продолжается в течении всего дня. 320-я дивизия занимала оборону от хутора Хапры до Недвиговки.
12 февраля 271-я стрелковая отбивает настойчивые атаки немцев. Снова, как и в предыдущий день, в 14:00 12 танков и взвод пехоты пошли в атаку и были отбиты.
Остальные части армии, в полосе от хутора Хапры до Синявской, перешли к обороне. 347-я стрелковая, получив приказ сосредоточиться напротив Синявской, сдала свой участок наступления под хутором Хапры, 320-й дивизии.
Дислокация наших войск. Февраль 1943 г.
Пришедший новый день успехов нам не принес. 44-я армия, в полосе от Семерников до Синявской, безуспешно боролась с немецкими узлами сопротивления в населенных пунктах по реке Мертвый Донец.
271-я дивизия ведет ожесточенный бой на полустанке Красный Маяк. Полустанок несколько раз в день переходит из рук в руки. 320-я дивизия трижды пытается форсировать Мертвый Донец. Попытки зацепиться за Мартыново и Юго-Восточную окраину Недвиговки успеха не имели.
151-я дивизия не имела успеха в продвижении на Синявскую.
14 февраля оперативная обстановка на Южном фронте складывалась таким образом, что немцам, во избежание окружения, нужно было срочно выводить ростовскую группировку.
В этот день, в ночном бою за восточную окраину хутора Калинин, погиб командир дивизии Малыгин Михаил Михайлович. Он умер на руках хирурга, нашей землячки – ростовчанки Юлии Ивановны Рудаковой. Последними словами его были «автотрасса…Чалтырь». Видимо, он хотел сказать, что необходимо предотвратить отход вражеских войск по автодороге из Чалтыря к Таганрогу. Мужественная солдатская душа, даже перед смертью комдив не забыл о своей ответственности за бой…
Два других военачальника – полковник Григорий Николаевич Понамарев и полковник Иван Михайлович Тимофеев – тоже были тяжело ранены и скончались несколькими днями позже в Чалтыре, в дивизионном медсанбате, располагавшемся в здании первой школы. 15 февраля 28-я армия, не встречая сильного сопротивления, наступала не северо-запад. 156-я бригада в 10:00 освободила село Большие Салы.
34-я гвардейская стрелковая дивизия, к 10:00, с боев овладела селом Султан-Салы. При этом отразила контратаку противника до роты пехоты и 10-12 танков. Противник отошел в сторону Александровки.
152-я бригада, к утру, с боем овладела хутором Ленинаван.
52-я бригада, ночью овладела узлом сопротивления немцев, хутором Красный Чалтырь.
15 февраля стало долгожданным днем начала освобождения Мясниковского района от захватчиков.
Тем временем, в полосе 44-й армии дела двигались куда менее успешно.
Многострадальная 271-я дивизия завязла в обороне немцев на восточной окраине хутора Калинин и, имея 185 активных штыков, продвинуться вперед не смогла.
347-я дивизия, имея 200 активных штыков, утром, сломив сопротивление, ворвалась на юго-восточную окраину Синявской, но позже отошла в исходное положение, атакованная превосходящими силами.
320-я дивизия, имея 150 активных штыков, успеха в продвижении на Недвиговку не имела.
Сломать оборону немцев не хватало сил. Части были обескровлены. Противник, обеспечивая отвод ростовской группировки, не позволял нашим дивизиям форсировать Мертвый Донец и перекрыть пути отступления.
К вечеру на всем фронте отмечалось усиленное движение немцев в сторону Таганрога. Спешно пополненные ночью дивизии 44-й армии, с утра пошли в атаку.
271-я стрелковая дивизия, пополненная личным составом, который, впрочем, был сведен в один неполный 867-й полк, в ходе скоротечного утреннего боя овладела хутором Калинин и начала движение в сторону Чалтыря. Основная часть немцев, оставив рубеж обороны в хуторе, ушла в сторону Таганрога.
Рано утром передовые части 867-го полка 271-й дивизии, со стороны хутора Калинин, входили в село Чалтырь. Восточная часть села была очищена противником, но автомобильная дорога на Таганрог прикрывалась немецкими пулеметчиками. К тому же, продвижению мешало то, что дорога на западную, более высокую часть села, была забита сгоревшей техникой.
Новый командир дивизии, Илья Михайлович Пашков, принимает решение двигаться в сторону села Крым и, овладев им совместно с 152-й и 52-й бригадами, обойти немецкие заслоны на горе.
В это же время, в 3:00 на село Крым совместно наступали 52-я и 152-я бригады 28-й армии. Противник, силами до двух рот пехоты, с 3-5 пулеметами и минометной батарей, занимал оборону на восточной окраине села. Атакованный бригадами, к моменту подхода передовых частей 271-й дивизии, начал поспешный отход. В селе было взято восемь пленных 454-й охранной дивизии.
Заняв село, бригады до 18:00 перешли к обороне. Ночью начали движение в сторону Александровки. 271-я дивизия до 18:00 заняла оборону в Чалтыре. Немецкие заслоны, увидев, что их пытаются обойти, снялись и ушли на Северо-запад. Ночью дивизия начала движение вслед за отступающим противником. 320-я дивизия, в утреннем бою овладела хутором Недвиговка, и приводила себя в порядок.
347-я овладела Синявской и, уже к утру следующего дня, столкнулась с сильной обороной немцев на высотах Самбека.
416-я и 151-я дивизии, на левом фланге 44-й армии, овладели районом Морской Чулек и двигались в западном направлении.
34-я гвардейская стрелковая дивизия к 16 часам подходила к хутору Веселый.
Утром 17 февраля, Мясниковский район был полностью очищен от оккупантов!
Позади было более 200 дней оккупации района. Ушли в историю страшные дни 41-го года и горячее лето 42-го.
Закончилась пора, когда в наших селах хозяйничали оккупанты. Не всем мирным жителям суждено было дожить до освобождения. 64 мирных жителя района были убиты нацистами, 95 человек погибло в результате бомбардировок. Враг был изгнан, в сёла нашего района входили освободители. Измученные, грязные и оборванные, но счастливые. Ведь мы наступали!
Впереди было немало боев. До победы было еще очень далеко и многим освободителям Ростова и нашего района не суждено было дожить до Победной весны 45-го. Немцы спешно укреплялись на Миусе, и частям, освобождавшим наш район, предстояло обильно полить своей кровью высоты Самбека, Ряженой, у Русского, Берестого, Куйбышево и на Саур-Могиле.
Комдив Малыгин, прошедший с боями от Моздока до нашего района, 12 февраля, за успешное 700 километровое наступление, командующим 44-й армией, был представлен к награждению Орденом Боевого Красного Знамени. Но наградят Малыгина более высокой наградой — Орденом Кутузова 2 степени, к сожалению, уже посмертно. Похоронили его в Азове, потому что город был уже освобожден, а в районе еще шли бои.
Комбат Мадоян, за бои в районе вокзала, будет удостоен высокого звания Героя Советского Союза. В 1944 году будет тяжело ранен в Польше и лишится ноги. В том же году в звании подполковника выйдет в отставку по болезни. Среди наград комбата будет медаль США «За выдающиеся заслуги», так же полученная за бои в районе вокзала. В 1968 станет почетным гражданином Ростова-на-Дону. Его именем будет названа одна из главных улиц.
Старший лейтенант Песков избежал трибунала за утопленные орудия. Пролежав в госпитале, отважный комбат был удостоен звания Героя Советского союза. Его боевых товарищей по весне собрали с поля боя казаки из хутора Семерники. Их похоронили тут же недалеко в овраге. На месте захоронения освободителей появился небольшой памятник-пирамидка с красной звездочкой. Каждое 9 мая и 8 февраля на могилку приходили люди, приносили цветы и даже давали залп из охотничьих ружей. Такая была традиция… Но с наступлением 90-х все изменилось. Могила заросла и превратилась в один сплошной куст колючего кустарника. В самом же Ростове сейчас мало кто знает имя Дмитрия Пескова и то, какой подвиг он совершил.
Мы должны помнить наших героев. Всех, кто выжил и кому суждено было погибнуть. Все, что требуют от нас погибшие герои — это, передать своим детям ту любовь к Родине, с которой поднимались в атаки и умели умирать они — наши деды, прадеды. Нашей армии, возможно, не хватало военного профессионализма, не хватало материальных ресурсов, но в избытке была любовь к Родине, а это очень ценный военный ресурс.
Все, чего у нас было больше чем у врага, это любовь к Родине и умение жертвовать собой ради свободы своей страны.
Приложение
ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций
№ 227 от 28 июля 1942 года
Использованные источники:
1. Афанасенко В. И. За захват Ростова немцы заплатили высокую цену // Донской временник. Год 2008-й / ДГПБ. Ростов-на-Дону, 2007. Выпуск 16. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://donvrem.dspl.ru/Files/article/m7/0/art.aspx?art_id=948 (дата обращения 03. 03. 20)
2. Битва за доброе имя Ростова шла больше 60 лет [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://u--f-ru.turbopages.org/s/u-f.ru/Article/u410/2016/05/09/736379 (дата обращения 12. 04. 20)
3. Герои освобождения Ростова [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://bazaistoria.ru/blog/43399152122/Geroi-osvobozhdeniya-Rostova (дата обращения 23. 04. 20)
4. Горячий февраль 43-го [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://lusegen-s.livejournal.com/655.html (дата обращения 02. 06. 20)
5. Зарыться в землю [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://topwar.ru/98189-zarytsya-v-zemlyu.html (дата обращения 13. 07. 20)
6. Оккупация Ростова-на-дону [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://smolbattle.ru/threads/Оккупация-Ростова-на-Дону.31213/ (дата обращения 27. 07. 20)
7. «Она умерла тихо, и никто о ней даже не вспомнил». Отважные «ночные ведьмы» спустя годы стали забытыми. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://rep.ru/articles/1969-ona-umerla-tiho-i-nikto-o-nej-dazhe-ne-vspomnil-otvazhnie-nochnie-vedmi-spustya-godi-stali-zabitimi-no-podvigi-devushek-letchits--unikalni/ (дата обращения 07. 08. 20)
8. Победу приближали даже дети. Юные герои Ростова [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://topwar.ru/94909-pobedu-priblizhali-dazhe-deti-yunye-geroi-rostova.html (дата обращения 9. 08. 20)
9. Приказ Сталина № 227 «Ни шагу назад!» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://topwar.ru/86188-prikaz-stalina-227-ni-shagu-nazad.html (дата обращения 14. 08. 20)
10. Своих на войне не бросаем [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://mius-front.livejournal.com/tag/битва%20за%20Ростов-на-Дону (дата обращения 26. 08. 20)
11. Собаки-истребители танков. Часть 2. Участие в боевых действиях [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://wardog.pp.ua/sobaki-istrebiteli-tankov-bez-prikras-chast-2-uchastie-v-boevyx-dejstviyax/ (дата обращения 27. 08. 20)
12. Смирнов, В.В. Ростов под тенью свастики [Текст]/ В.В. Смирнов. — 2-е изд.- Ростов н/Д: Книга, 2015.
13. Ужасы второй оккупации. Как Ростов «пережил» гитлеровцев [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://topwar.ru/121120-uzhasy-vtoroy-okkupacii-kak-rostov-perezhil-gitlerovcev.html (дата обращения 28. 08. 20)
Ждем Вас по адресу:
346810, Россия,
Ростовская область,
Мясниковский район,
хутор Хапры, ул. Макаренко, 13
Часы работы: с 11. 00 – 17. 00
Без перерыва
Выходной: суббота
тел. 8 (863 49) 3-81-74
е-mail:
Ищите нас на «ВКонтакте»:
https:// vk.com/id496622925
Бросок в бессмертие. Часть 2 [Текст]: информационное издание: об обороне Советских войск на подступах к Ростову-на-Дону в июле 1942 года, и освободительных боях в феврале 1943 года / МБУК МР МЦБ Сафьяновская библиотека № 11; сост. В. А. Давиденко. – Хапры, 2020. – 100 с.: ил. – 20 экз.
Вверх страницы
